Павел Троицкий
Диалог московского батюшки с провинциальным черноризцем
Диалог второй
Батюшка: Приветствую Вас, дорогой киновит! Рад, что не покинули Вы ещё наши стогны, не подались ещё в леса, в какие-нибудь старообрядческие скиты. Говорят, можно ещё найти в дебрях заброшенные и там поселиться…
Инок: Рад видеть Вас. Опять полного оптимизма. Можно величать Вас по старинке? Ещё не отбросили наследие прошлых времён, когда всё были Петры и Иоанны? Так что не разберёшь точно, какой Петька или Ванька. Протоиерей ИНН … лучше идентифицирует личность. Ни за что не спутаешь.
Батюшка: Однако, Вы, отец… Я и обидеться могу. Не забрасывайте грешника камнями по еврейской традиции. Кто знает, кто из нас грешнее. Бывает так, что те, кто были самые, самые… потом поворачивают на 180?. Это я не про себя, про Вас говорю.
Инок: Простите, батюшка. Закончим традиционный обмен колкостями. Давайте лучше пофилософствуем. Вот Вы раньше, насколько я помню вопросами, имябожничества, или имяславчества , если вам больше нравится, увлекались.
Батюшка: Разумеется, ещё как! Сколько литературы перечитал об этом. Да этот вопрос, пожалуй, поинтересней Ваших номерков будет. Признавайтесь, почему Вы наводите разговор на эту тему. С догматической точки зрения тут всё ясно. Группка, неврастеников типа Булатовича «разогрела» этот вопрос. Да, плюс наше обыкновенное российское невежество. Без него тоже не обошлось. Особенно, кстати, оно почему-то выявляется в вашей среде, у черноризцев. И знаете почему?
Инок: Почему?
Батюшка: Всё очень просто. Возьмём афонское монашество. Кто такие афонские монахи? Да просто мужики. Нет, конечно, они каялись, молились, подвизались. Но по образованию это были просто мужики и не боле того. Да ещё представьте обстановку тех времён. Либо это период крепостного права, либо время сразу после сомнительного освобождения. И такой мужик приезжает на Афон, поступает в послушники, там, конечно, приходится ему «вкалывать», да ему по его российской привычке это нипочём, вот он и продвигается, так скажем, по служебной лестнице. Так что ему, в отличие от интеллигента, там приходилось гораздо легче. Но вот к такому крестьянину подходят паломники, и среди них разные баре, смотрят на него с уважением, расспрашивают, поучиться у него хотят. А то объявляются некоторые глупцы, которые жертвовали монастырю по 25 тыс. пудов рыбы, приезжали в монастырь и брали для себя послушание, что бы всё испытать. И эти вчерашним мужикам, которые частенько на Афон-то приезжали искать лучшей доли, прислуживали. Почитайте в воспоминаниях Авксентия Стадницкого, будущего выдающегося российского митрополита! Так вот, как тут мужичку-то не возгордиться и не начать бар-то поучать. Как тут удержать? А так как настоящие черноризцы уже по самой своей сути были малообразованными…
Инок: Спасибо, батюшка.
Батюшка: Вас-то я к настоящим не отношу. Вместе помню в семинарии ядом знаний отравлялись. Настоящий – это который ядовитой змеёй вместо пояса перепояшется, да и лбом вмятину в полу сделает. А не интеллигент какой. Хотя, впрочем, до революции в Пантелеймоновом монастыре итальянский маркиз в монахах состоял, да ещё неплохим художником был, хорошую школу в Италии прошёл. А о.Матфей, библиотекарь, был членом Парижской академии, хоть и самоучка.
Инок: Теперь припоминаю, Вы ведь, батюшка, кандидатскую работу про Афон писали. А то совсем сразили меня своими познаниями.
Батюшка: Поэтому ясно, что такая мужицкая ересь была неизбежна. Не имябожничество, так что-нибудь другое. К тому же в тот период из России хлынула целая волна мужиков. Они-то на 90% и составляли афонское монашество. И наполнился Афон ими чрезвычайно быстро. До 1830 года не было ни одного русского, а через сто лет только в Пантелеймоновом монастыре было 1700 монахов. Если прикинуть по всему Афону, то более пяти тысяч получится. А если представить, что основная масса приехала в последние десятилетия перед революцией, то просто обвал получается.
Инок: Спасибо за намёки на необразованность. Конечно, не могу к себе этого отнести, по некоторым объективным показателям. Дипломов слишком много на одну мою грешную душу. Но вопросы о знании, образованности так интересны, что просто невозможно их миновать. Сколько можно здесь вспомнить имён: и учёного Варлаама, и «невежественного» свят. Григория Паламу, и епископа Порфирия (Успенского), разоблачавшего суеверия афонских простецов. Кстати, епископ Порфирий приложил немало сил для разоблачения афонских чудес: чуда в келье «Достойно есть» не было, «Троеручица» в Хиландаре – это список с какой-то сербской иконы. А сам он глаголил невежественным черноризцам: «Не рассказывайте нам важных и таинственных событий обмакнутым в сусло языком вятского семинариста, не заставляйте архангела Гавриила говорить молящемуся монаху: ну-ка спой...» Да Вы лучше меня всё это знаете, потому что, наверное, очень уважаете епископа Порфирия.
Батюшка: Конечно, уважаю. Мало было таких архиереев.
Инок: И я уважаю. Если бы не он, то мы и про Афон бы ничего не знали. Только слишком он много отвёл знанию и слишком мало оставил для веры. Не подумайте, что я равняю веру и невежество, но сами понимаете, есть области, куда нельзя лезть со своими доказательствами. Да и к тому же не надо забывать, в какое время он жил – трудно было не заразиться.
Батюшка: Но всё же не надо было так говорить об о.Азарии. многие могут подумать, что владыка имел ввиду земляка о.Азарии - о.Серафима, более известного под псевдонимом Святогорец. Но нет, здесь владыка помянул составителя знаменитого Афонского Патерика и книги «Под вышним покровом». Извиняюсь, впрочем, патерик – знаменит, а тот, кто его написал, никому неизвестен. Так мы, русские, любим своих соотечественников. О.Азария в совершенстве владел греческим, писал статьи в крупных русских газетах, когда необходимо было вступиться за родную обитель. И питался остатками от братской трапезы. Кто-то из братьев заметил, что о.Азария специально опаздывает на трапезу, и сказал об этом игумену Макарию. Тот вызвал инока и спросил, зачем он это делает. «Может быть, Господь простит мне за это хоть нечто из грехов моих». А его ученик, знаменитый на весь мир о.Матфей? По ходатайству одного из его почитателей, учёного-француза, о. Матфей был избран в член корреспонденты Французской академии.
Инок: Вернёмся всё-таки к владыке Порфирию. Вот послушайте: «Я уже слышу этот повелительный голос, и, вняв ему, потому что это – голос сомнения здравого, а не чахоточного, обнаруживаю предание, о котором идёт речь, с научной не односторонностью и изрекаю сущность правды, оповещённой нам легендарно». Вопрос только чей это голос слышал преосвященный. Но, почему я обратился к этому владыке? Потому что с него началось «здоровое сомнение». А как оно продолжилось здесь на Афоне, видим из дальнейшей истории. Вот другие сомневающиеся через несколько десятков лет стали насмехаться над простецами: напишут Имя Божие на бумажке, положат в карман и говорят: «Ваш Бог у меня в кармане». Или напишут на песке Имя Божие, затем сотрут и скажут: «Всё! Нет вашего Бога!». А затем их учителя впали в истерику: как это простые мужики нас учат…
Батюшка: Так, переходим к излюбленным спорам последних времён .
Инок: Чем это кончилось, Вам известно. Но не кажется Вам, что события на Афоне в 13 году были предисловием ко многим трагедиям 20 столетия.
Батюшка: Уж не имябожник ли ты, отец? Не могу связать афонскую смуту с какими-то другими событиями. Но это был несомненно дурной знак. Фальшивая первая нота. Но, надеюсь, ты, отец, не будешь убеждать меня, что имя Иисус предвечно? Господь ещё не воплотился, а имя его уже существовало. Разве возможно такое: человек ещё не родился, но уже назван именем?
Инок: Не хочу заниматься догматическими спорами. Тем более теперь мне кажется, что догматические споры – это малоинтересная проблема в афонской смуте
Батюшка: Да, уж какая проблема-то? Всё-таки, как вы не пытаетесь что-то доказать, на первом месте было невежество. Зачем было утверждать, что имя само есть Бог. Ведь ясно, что это энергия. Нет, прошу прощения, я оговорился: название энергии. Собственно, в продолжающихся ныне спорах мы видим только одно разногласие: считать Имя Божие энергией или названием энергии. Так как само Имя в какой-то степени описывается физическими знаками, то ясно, что оно энергией не является. Ведь оно имеет и графическое написание и характеризуется физическими величинами или понятиями. Например, можно определить звук «а»: это звук, получающийся при таком-то положении гортани и т.д. Значит имя –название энергии. Но имя тесно связано с ней. Так что нельзя отделить имя от энергии , и если мы упоминаем имя Божие всуе, то это грех. А если бы можно было отделить, то не было бы грехом, как считали имяборцы на Афоне, которые запихивали бумажки в карман. Вот, и всё по этому вопросу.
Инок: Спасибо за лекцию. Но, повторяю: я не о догматике хочу говорить. А об учёных владыках, об академиях поговорить хочу.
Батюшка: Можно и об академиях. Хотя надо признать, что существовало и имяборчество. Для его представителей имя вообще, а следовательно и Имя Божие – это просто набор звуков. И складываются они в имя случайным образом. Связи с именуемым не имеют. То есть в отношении к Имени Божьему это означает, что его можно произносить без должного благоговения, а Иисусова молитва не имеет того значения, которое ей придавали афонцы. Это, конечно, плод тогдашнего расцвета рационализма. Хотя надо отметить: «истинных» имяборцев было не так много.
Инок. А простые афонские мужички сердцем чувствовали, что Имя Божие – свято, хотя и не всегда формулировали это правильно. А учёные богословы вместо того, чтобы помочь им сформулировать устроили бойню в угоду греческим националистам, хотевшим под предлогом ереси очистить Афон от русских. Так вот тут-то и интересно отношение церковной иерархии к этим спорам.
Батюшка: Я согласен, что рационализм, убивающий веру, - это плод тогдашних семинарий и академий. И как следствие - многие бывшие семинаристы среди революционеров.
Инок: Послушайте, батюшка, я хочу сказать совсем о другом. А какие, собственно, канонические основания были для выселения иноков с Афона? И, вообще, какие основания были для него были основания?
Батюшка. Вселенский патриарх осудил это учение как ересь, а еретик не имеет права пребывать на Афоне. И наш Синод…
Инок: Так чья же всё-таки эта каноническая территория?
Батюшка: Вселенского патриархата.
Инок: Никак тогда не могу взять в толк, при чём тогда здесь русский синод?
Батюшка: Но вы должны понимать, что существуют кроме канонов некоторые реальности. Русским, пусть они и на Афоне, лучше подчиняться русским архиереем.
Инок: Вот про то я и говорю. Каноны сейчас используются как средство оправдания своих весьма нецерковных целей. Когда нужно о них забывают, а в случае необходимости их включают, как некий прибор. Орудие направленного действия. Это происходит от фарисейского взгляда на каноны. Комара отцеживаем. Без Церкви, без Духа нельзя ничего делать в церкви. Ни раскрывать Евангелие, ни изучать каноны. А в данном вопросе о канонах и речи нет. Кто, вообще, решил, что это ересь? Группа архиереев или вселенский патриарх? Если ложно понимать соборность как собрание, то тут даже формального собора не было. Мы, учёные люди, знаем, что это ересь, и не надо нам ничьего другого мнения, да ещё каких-то там крестьян. Так что не Дух, а учёность - вот что основная сила в церкви. И действительно, посмотрим на нашу церковную жизнь. Для рукоположения требуются только знания.
Батюшка: Гм-м. Впрочем, иногда и не требуются
Инок: Да, конечно, больше требуется благочестие, которое понимается как лояльность начальству. Но, всё же , за что теперь уважают тех или иных пастырей? За знания. А знания может получить любой протестант, изучающий Библию. А люди с феноменальной памятью могут запомнить все церковные тексты и произносить их в случае необходимости. И это пастыри? И это церковь? Преклонение перед знанием вот - первая ступень превращения пастырей в лжепастырей.
Батюшка: Надеюсь, Вы не против образования? Ведь не лучше же плодить невежд, которые не знают, во что верят.
Инок: Нет, не против образования. И, более того, ошибок имяславцев оправдывать не хочу . но недавно перечитывал я Хомякова, и запали мне в душу слова апостола Аляски святителя Иннокентия, которые приводит Алексей Степанович: «Епископ в одно и тоже время есть и учитель и ученик своей паствы». Ведь не так много времени отделяет нас от этого святого, а какие произошли изменения в церковном сознании. Сказал бы это я, так меня бы как волной с головы до ног захлестнуло: право учить имеет только священство, паства должна быть в послушании у пастыря, а не наоборот, и так далее… И Хомяков дальше комментирует эти слова: « Всякий человек, как бы высоко он ни был поставлен на ступенях иерархии или, наоборот, как бы ни был он укрыт от взоров в тени самой скромной обстановки, попеременно, то поучает, то принимает поучение: ибо Бог наделяет кого хочет дарами своей премудрости, невзирая на звания и лица. Поучает не одно слово, но целая жизнь. Не признавать иного поучения, кроме поучения словом, как орудием логики – в этом-то и заключается рационализм… ». Дело даже не в том, кто был прав, а в том, что иерархия считала, что среди простецов не может быть никакого богословия. И как опровержение этого - преп. Силуан.
Батюшка: Вы рисуете всех тогдашних архиереев как эдаких папистов, оторвавшихся от своей паствы. Архиепископ Никон – это погромщик, готовый выполнить любое задание Синода. «Молодой, достойный иеромонах Никон. Из учёных. Хилого здоровья, умный, усердный и отличной жизни,» - такую характеристику ему даёт Победоносцев. Мало похож на погромщика. А его проповеди, выявляющие все язвы современного русского общества, в том числе и засилие … А прекрасное житие преп. Сергия? А «Троицкие листки»? Это бездумный громила?
Инок: Мы часто привыкли всё сводить к двум цветам: чёрному и белому. Помню, когда писал работу в академии, наткнулся в «Душеполезном чтении» на воспоминания афонского монаха Парфения и , забыв всё, зачитывался ими . Только каменное сердце не дрогнет от этих воспоминаний. А записал их и напечатал всё тот же владыка Никон. Да не всё так просто. Возможно, рвение владыки использовали в нужных целях. Ведь по опубликованным недавно документам видно, что депортацией монахов командовал посол в Константинополе М.Н. Гирс, который числится среди масонов. Но сам не будешь гнать монахов, вот и запустили через Синод архиерея Никона с богословом С.Троицким. и оказались вне Афона и преп. Кукша, и уважаемый многими архим. Давид, и многие другие достойные иноки. А не лучше ли было, чем насмехаться над простыми монахами и давать им приказания, по-доброму помочь сформулировать православное учение об Иисусовой молитве и об имени Божием. Но, увы, архиереи и не думали возиться с такими простыми вопросами. Я недавно перечитывал письмо Н.А. Мотовилова Государю императору. Он заботился о мельничной общине, созданной преп. Серафимом. И что же? Вопреки воле великого старца, две обители, существовавшие в четвёртом уделе Божией Матери, были слиты вместе, а на Мотовилова полилась гнусная клевета. И он прямо обвиняет в этом некоторых членов Синода. А причина этих событий, происходивших в разных уголках земли, одна: пагубное разделение в среде православной церкви, возникшее из превратного понимания церкви. Церковь стала представляться некоторым не единым телом, а организацией. Неким даже государством, где начальство командует подчинёнными, и начальству, конечно, как всегда виднее. А следовательно, это уже не живое тело, где каждая клеточка живёт Святым Духом, а строгая система, подчиняющаяся каким-то законам, директивам, выпущенным начальством. И неважно, насколько они соответствуют истине, надо подчиняться - и всё. И на первое место выдвигается послушание. Вы не думали, какого расцвета оно достигло в нашем веке. Особенно в советском государстве, говорят: «Донеси человек доносит, говорят: «Убей своего соседа – он враг», и убивает. Говорят, что чёрное – это белое, и чёрное становится белым. Против силы не попрёшь, да и зачем? Ведь, если утеряна вера в Бога, значит, надо следовать земным целям, а чтобы их достичь , надо угодить начальству. Зачем доказывать, рискуя, что белое – это белое, а чёрное – это чёрное, если истина – это ничто. А поклонение лжи приносит, как многим кажется, единственно реальные плоды в виде земных благ.
Батюшка: В который раз отмечаю: Вы монах, а против послушания. Это любопытно.
Инок: Я против лжепослушания. Против поклонения человеку, а не Богу. Потому что истинное послушание это послушанию Богу, которое иногда совершается через послушание человеку. Наставнику. Но если человеческое противоречит Божьему, то, что надо отбросить, а что надо выполнять? Образ послушания – это послушание Сына Отцу, но и не думал оказывать Господь того послушания , которое иногда от нас требуют сегодня, первосвященнику и отметим - законному первосвященнику.
Батюшка: Ого! намёк понял. Но, если все в монашеской жизни будут ориентироваться на свою волю, а не на волю игумена, то каждое его указание будет представляться послушнику ошибочным, и закончится монашеская жизнь. Если она уже не закончилась.
Инок: Так поэтому монахи и не назначаются куда-то, и не переводятся, а выбирают себе игумена или старца, в котором уверены, что он достиг если не святости, то многоопытности - познаёт волю Божию, и полностью отдаются ему в послушание. Если это не старец, а лжемонах, то какое тут может быть послушание? Почитайте у свят. Игнатия Брянчанинова, он даже пишет, что нужно прежде испытать старца. И не спрашивайте, где мы найдём таких старцев и таких игуменов. Ещё недавно они были, и теперь , наверное, есть. Но тяжкие искушения и болезни церкви не дают им занять своё место. Вот , например, Афон. Почему в прошлом веке туда стремились русские люди? По всей России было множество монастырей, а наши предки стремились на Афон. Или вы верите басням, что в пантелеймоновом монастыре собирались солдаты, чтобы захватить Афон, как об этом писали греческие газеты в прошлом веке?
Батюшка: Шутите. Разумеется, я этому не верю. Пришёл полковник генштаба, принял постриг с именем Мина, поселился то ли в Андреевском скиту., то ли в Благовещенской келье о.Парфения, как его уже сделали командиром русского отряда. Читали в старых журналах и про это.
Инок: Вот хорошо, что вы в это не верите, а то «плевать» в собственных соотечественников стало каким-то прямо обычаем в России. И на своих сограждан, и в историю. Так вот наши крестьяне, а они составляли более девяноста процентов русского населения Афона, шли на Афон в первую очередь, потому что это святое место, которому нет равных во всём мире, но и потому, что здесь протекала волей Божией реальная свободная монашеская жизнь. Турки дали Афону полную свободу и практически не вмешивались ни в какие дела. На Афоне жили два-три турецких чиновника - и всё. Я не говорю о подавлении мятежей , которые поднимали националисты в рясах, устраивали из Афона чуть ли не военную крепость, и тогда гнев Божий изливался на афонских монахов. Так было в 1821 году. Националисты шли против воли Бога, Который отдал многие христианские земли за грехи их обитателей в рабство мусульманскому востоку. До поры - до времени. А эти безумцы хотели создать какую-то великую Грецию со столицей в Константинополе. В действительности, для Афона это были прекрасные времена. Никто не выдавал никаких предписаний, и монахи с молитвой сами строили свою жизнь. И поэтому уживались совершенно разные формы монашества. На Афоне можно было увидеть и киновию, и идиоритм, и келью со старцем во главе, и бедную каливу, и множестово сиромахов, среди которых было множество подвижников, имевших крышею либо каменный свод пещеры, либо просто открытое небо. И никто не заставлял идиоритм становиться киновией, никто не требовал у сиромаха прописки в монастыре.
Батюшка: Так вы идиоритм защищаете? С его богатыми эпитропами, вчера бывшими светскими людьми, а теперь занимавшими главные должности в монастыре, которые лежали на диване и курили сигары, а в это время нанятые за деньги их собратья по монашеской жизни читали вместо них правила.
Инок: Кому понравится идиоритм? Хотя русский игумен говорил про таких эпитропов: «это столпы наши». Эти слова где-то приводит К.Леоньтьев. Называл он их столпами, потому что именно эти знатные люди защищали афонских монахов у внешних. Так что не всё так просто. Кроме них были и подвижники в общежительных монастырях. Но я не защищаю идиоритмические монастыри, просто хочу сказать, что такой уродливый монастырь соответствовал духовному состоянию монахов, и если их загнать в киновию, то они вовсе не станут ангелами, а всё станет лицемернее и гаже. Игумен будет самодур, окружённый кучкой подхалимов. Иноки будут потихоньку кататься на своих автомобилях…
Батюшка: Кстати, на прошлом епархиальном собрании Святейший выразил удивление, что монахи из Троице-Сергиевой лавры всё время попадают в аварии. На собственных машинах. Также выяснилось, что наши бессребреники имеют иногда и пожертвованные им лично духовными чадами квартиры.
Инок: Так я и говорю, что если убрать внешние факторы, то такой монастырь сразу превратится в идиоритм, и это будет честнее: недостатки сразу будут очевиднее для самих монахов, и тогда родится, может быть, у них желание стать настоящими монахами, и пойдут они искать настоящую киновию с настоящим игуменом во главе, или же сделают из своего подпольного идиоритма настоящую киновию
Батюшка: Ну, отец, ты и фантазёр! Да они горло себе скорей перегрызут, чем откажутся от машин и сотовых телефонов. Многие миряне удивляются, что они никак не могут скопить денег на паломничество в Иерусалим, а наши монахи катаются туда каждый год. Нет, если их не загонять в киновию, то они разбегутся.
Инок. И пусть разбегутся и дадут место истинным монахам, которые в эту лжекиновию не попали по своему несоответствию или убежали оттуда по невозможности всё это видеть и участвовать в этом. Монашество предполагает свободный выбор: хочешь быть монахом – будь. И я не верю во внешнюю силу, которая может поддерживать монашество. Монашество - это свободное подчинение своей воли иноческим уставам. И только свободное. Какая киновия или келья может быть без опытного духовного руководителя? И вот русские, приезжая на Афон, стремились к великим старцам. Одним из таких духовников был Иероним, ученик старца Арсения, он окормлял практически всё русское монашество. Но прошли годы, умер старец, за ним и первый русский игумен, и монастырь стал слабеть духовно. Но стали возвышаться и укрепляться другие русские обители на Афоне: скиты, кельи. И всё это происходило свободно, естественно, безо всякого вмешательства извне. Ещё недавно были там великие русские старцы. Старец Арсений, имевший дар познавать волю Божию, отец русского монашества на Афоне, я имею ввиду возрождение монашества после 1830 года. А кто знает о нём сегодня?
Батюшка: Я знаю. Когда он лежал на смертном одре, то подошёл к нему о.Павел, его ученик, какое-то время бывший духовником русской братии в Пантелеймоновом монастыре и спросил : «А что , отче, не боишься ли смертнаго часа, не ужасаешься ли и не трепещешь ли ответа праведному Судии? Ты был более 30-ти лет духовником!» Он же весело на него посмотрел, и сказал: «Страха и ужаса не имею, но некая радость наполняет мое сердце, и великую имею надежду на Господа моего, Иисуса Христа, что Он не оставит меня Своею милостью, хотя я добрых и не сотворил; ибо, чем похвалюсь, разве немощами своими? По своей воле ничего не сотворил, а что и сотворил, то помощью Господа моего и по воле Божией!».
Инок: Да, и, как обычно, старец вытерпел немало гонений и клевет, даже едва не был вовсе изгнан со Святой Горы. Пришёл из Саровской пустыни монах в скит св. Илии , пожил там немного и умер. По смерти нашли у него лестовку, и малороссы, жители скита, подняли шум, что все великороссы - раскольники. Началось следствие. Дошло до патриарха. Больше всего, конечно, досталось духовнику великороссов о. Арсению. И патриарх потребовал его к себе. Старец всё объяснил патриарху, который, как выяснилось, не только слышал о саровской пустыни , но и весьма почитал её.. И когда узнал, что старец со своим келейником, не имея никаких средств, был вынужден прийти на суд в Константинополь посуху, очень огорчился, что так утрудил ни в чём не повинных монахов. Дал ещё им денег на дорогу, и велел тех, кто ещё дерзнёт на них клеветать, отлучать от причастия. Вот такие были в недавнем прошлом патриархи.
Батюшка: Хорошо помню описание Божественной литургии, которую служили о. Арсений и о.Николай - его друг и келейник. Вот что пишет инок Парфений, я запомнил это навсегда: «Иной раз мне случалось быть там и слушать их «громогласную» литургию и «музыкальное пение». Слезами растворённое. Вижу двух старцев, постом удручённых и иссушённых: один в алтаре, пред престолом Господним. Стоит и плачет, от слёз не может возгласов произносить, только едиными сердечными воздыханьми тихо произносит; а другой стоит на клиросе и рыдает. И от плача и рыдания, ещё же и от немощи телесной, мало что может слышать. Аз же грешный, между такими огненными столпами весь был одержим страхом и ужасом, не знал куда направить свой слух: в алтарь ли, или назад? Всюду побуждают меня на плач».
Инок: Вот бы побывать на такой литургии, а то очень утомили торжественные богослужения большими хорами и громогласными диаконами, но без плача и святых старцев.
Батюшка: О.Арсений был чудотворец, в случае необходимости мог чудесным способом преодолевать пространства. Надо было успеть приобщить умирающего и по свидетельству очевидцев, немощный старец преодолел необходимый путь быстрее чем, если бы мчался на тройке по ровной дороге, а не горным афонским дорогам. Нуждающимся о.Арсений отдавал последнее, возлагая надежду только на Бога Под стать ему был и его друг о.Николай, с котором он прошёл весь свой путь полный как славы, так лишений и скорбей. В «Жизнеописаниях» говорится, как став уже совсем немощным и не способным не только двигаться , но и стоять, по зову своего старца поднимался и шёл служить на клирос. Причастившись, брал просфору к себе в келью и питался ею почти неделю, а другой пищи никакой не употреблял. Там, помню, стоит приписка: «И так жили полгода». И это было совсем недавно – в 19 веке не в 4, не в пятом, а во времена Николая I
Инок: Рад, что Вы, батюшка, это прочитали и оценили. И вот о таких-то старцах молчат, кажется. Только из-за того, чтобы не вспомнили о русском Афоне и не вознамерились бы возрождать русское монашество. Ведь стоит же как немой великан русский Андреевский скит. Почему бы нам не войти туда?
Батюшка: А кто нас туда пустит?
Инок: Вот именно. Нельзя закрывать глаза на реальность. Известный патриарх Мелетий (Метаксакис) с его реформаторством – это плод греческого национализма. Мелетий , масон и друг Венизелоса, проводившего безбожную «великую» идею: возрождение не православного царства, а какой-то Великой Греции, которая, если существовала, то во времена Александра Македонского. Итак, Греция подпала под власть либералов, которые под внешне благопристойными мотивами насаждали либерализм и сопутствующее ему безверие. Что же делал Метаксакис, говорить Вам, батюшка, не нужно. Так вот, этими революционерами в рясах, а они, именно, и были революционерами, такими же как большевики в России, но действовавшими более незаметно и благопристойно, буквально и громилось русское монашество. Но самое интересное не в этом. Когда я показал некоторые материалы об этом такому же как Вы столичному протоиерею, так он на меня чуть ли не с кулаками набросился, стал говорить, что я чуть ли не раскольник, или даже нецерковный человек. Как это я могу про православных греков такое говорить? Для пользы церкви надо об этом умолчать. Вот поэтому навсегда останется Андреевский скит пуст. А в Пантелеймоновом монастыре будет ютиться 50 человек, пока НМП не сделает их Афонскими экспонатами, открытыми взорам даже женщин. Потому что для пользы Церкви эти люди (протоиереи и прочие) будут мириться с любой неправдой, а заодно придётся умалчивать и о великих русских афонских святых, чтобы не было соблазна.
Батюшка: Ну уж Вы это слишком. Я знаю, конечно, что греки выгнали грузин из Иверского монастыря в 19 веке, устраивали побоища на Афоне и распространяли клевету про русских монахов, что , дескать, пригнанные на Афон солдаты. Да и захватили Афон, считая его не уделом Божией Матери, а греческой провинцией. Провалили идею кондоминимума, то есть власти над Афоном всех православных держав. Русских же считали чуть не варварами. Но это было в 19 веке, и действительно об этом лучше молчать.
Инок: А в минувшем веке они не допускали славян на Афон, и Афон запустел, так что хотели там устроить чуть ли не туристическую зону. Почитайте материалы Совещания 1948 года. А в 90 ых годах по воле патриарха Варфоломея спокойненько выгнали русских зарубежников из Ильинского скита. Если болезнь скрывать и не лечить, то не значит, что она пройдёт сама собою. Просто больной умер и нету болезни. Кроме того, батюшка, Вы не думали, что болезнь эта опасна и для России? Из демократической клоаки она по воле разных архитекторов может шарахнуться и в безбожный национализм. Ведь любые средства хороши, только бы не вспомнил русский народ о трёх столпах царства: православии, самодержавии и народности.
Батюшка: И для того, чтобы воздвигнуть эти три столпа, надо лить грязь на другой народ?. Пусть даже эта грязь и действительно произошла от него. Не лучше ли смириться ради пользы церкви и сказать, что мы сами русские грешны. Попёрли все на Афон, чтобы жить полегче, избежать всяких повинностей и чтобы там стать господами.
Инок: О таких господах, как о. Арсений, перенесших великие страдания, мы уже говорили. Может вспомним и о других. О первом русском игумене Макарии, духовнике Иерониме, схимонахе Парфении, ученике, великого старца Хаджи Георгия, иеросхимонахе Кирилле, председателе общества русских келий, иеросхимонахе Нифонте, и о тысячах безвестных русских подвижниках. Один русский паломник, посетивший Афон в конце 19 века, и путешествовавший вместе со старообрядцами, пришедшими искать на Афоне истинную веру, так описывают встречу с одним из безвестных русских отшельников: «Однажды мы рассуждали об этом с старообрядцами (о русских подвижниках-отшельниках и гонении на них), как вдруг из под скалы вывернулся на встречу нам совершенно полунагой отшельник, одеждою его была старая рваная ряса, чуть державшаяся на ременном поясе, и верхняя часть тела была прикрыта седыми волосами, лежащими на спине сваленными на подобие косицы, грудь тоже украшалась вьющимися в два ряда до самых колен бородою – видно, что никогда нечёсана. Этот пустынник был русский отшельник, инок–молчальник. Взор был чистый и приятный, на лице отражалось глубокое смирение, кротость и незлобие. Вся фигура его как бы с уверенностью говорила сомневающимся слова апостола «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим» ( Ефес.4, 29)». Автор имел ввиду клевету, которая распространялась по России о том, что русские келиоты присваивают присылаемые из России деньги, и живут припеваючи, ведя безнравственный образ жизни. Клевета эта получила такое распространение, что Синод через правительственные органы перекрыл все возможные пути для помощи русским келиотам. Вот какова была лёгкая жизнь русских монахов.
Батюшка: Возможно Синод имел для этого все основания. Ведь были же и недостойные русские монахи
Инок: И ради этих единичных нелучших представителей, должны страдать все и лучшие и средние? И вс¨ это , наверняка, ради пользы церкви. Подумать только, что подвижников могли гнать ради пользы церкви
Батюшка: А Вы и не думайте, пути Господни неисповедимы. Значит, и надо гнать, надо скрывать, если это нужно церкви. Вам просто этого не видно из своего шалаша. А истинные подвижники, перенося гонения, только возрастали духовно.
Инок: А, может, тогда лучше было бы их ради их же пользы стразу сделать мучениками?
Батюшка: Вы вс¨ шутите, и не хотите понять, что иной раз приходится поступиться.
Инок: Договаривайте: святыми людьми. Иной раз ради пользы церкви выгнали несколько сотен монахов, другой раз оклеветали ни в чём не повинных келиотов, теперь ради какой-то политики не пускаем наших соотечественников в свой же монастырь на Афоне: а вдруг греки будут не довольны. А вдруг они не пустят? На это и есть иерархия, которая должна добиться, чтобы пустили. Но тут высшая политика всегда, какая-то высшая политика, для пользы, нет, не церкви, а земной организации, которая вместо того чтобы служить Господу и действовать Его силой, предпочитает пользоваться весьма земными способами.
Батюшка: И правильно: нужна мудрость. Мудрый человек всегда найдёт возможность выйти из той или иной ситуации. Когда в Петрограде церковную власть захватило ВЦУ, то правящим архиереем был назначен обновленческий архиерей Николай Соболев. Александро-Невской Лаврой в то время управлял молодой епископ Николай (Ярушевич). Соответственно, возник вопрос, признаёт ли Ярушевич власть ВЦУ, с новым архиереем. И вот архиепископ прибывает в Лавру, другой Николай встречает его очень ласково: следуют комплименты, поцелуй, архиепископу показывают Лавру. Довольный архиепископ уезжает, не заметив одной детали: наместник лавры не пригласил своего правящего архиерея служить в Лавре, и всё закончилось одними любезностями, какими осыпают наши архиереи иногда даже светских людей. Вот она - мудрость, позволившая найти выход из казалось бы безвыходной ситуации.
Инок: Но надо сказать, что в конце жизни эта мудрость его подвела. Митрополит предпочёл дипломатии гонение. И думаю, не ошибся. Не будем спорить, насколько нужна эта дипломатия и насколько она бывает полезна. Но, скажите, где можно увидеть, хоть малейшую дипломатию русских епископов в отношении Афона? Хоть какой-то шаг к возрождению афонской жизни. Да хоть какое-нибудь внимание? А пренебрежение к такой святыне как Удел Богородицы принесёт только дурные плоды, горечь которых стала для нас уже обычной. Из-за этого «не надо вмешиваться», «не надо конфликтовать» нависли тучи над Афоном,: всё наглее раздаются голоса, требующие допустить женщин на Афон. Если бы русские люди не двусмысленно признали бы Удел Божией Матери, своей духовной Родиной, на которую они имеют права, так же, как и всякий православный человек и на которую многие собираются вернуться, , то те, кто признают только силу, может быть, услышали бы этот голос. Мы же видим только суровые разборки над непокорными. В 1992 выгнали русских зарубежников, затем хотели освободить Есфигмен от зилотов – не получилось, но отошёл в вечность воистинну святой человек - схиархимандрит Евфимий. Я сам видел этого святого старца, большого, кстати, почитателя России. И снова свои же греки, не просто греки, а даже афонский Протат, ради какой-то, пока неведомой нам, корысти хочет сотворить насилие над такими же монахами, отвергнувшими давно уже заблудившихся константинопольских патриархов.
Батюшка: Зилоты…
Инок: Не будем о зилотах, мы слишком мало знаем эту проблему. Поговорим лучше о том, насколько полезна для церкви дипломатия, и насколько полезно молчание.
Батюшка: Опять сейчас вспомним, что «молчанием предаётся Бог». А анархией, самочинием, непослушанием Он не предаётся? Смотри на себя отец, молись, кайся и этим большую пользу сделаешь, чем своими изысканиями. Церковь устала от обличений. Церковь ищет тишины и молитвы.
Инок. Тишина и молитва – это хорошо. И каяться мне надо. Но не потеряем ли в этой мнимой тишине Того, о необходимости молитв к Которому Вы нам так хорошо напомнили?
