Павел Троицкий Икона Христа.

Настоящее время - время горячих споров о канонизации Государя Императора Николая II и Его семьи. Почему такие горячие споры вызывает этот вопрос? Даже злободневная тема экуменизма меркнет перед этим вопросом. Понятно, когда в Церкви появлялись ереси, то возникали споры и разногласия, и совершенно понятно, что они сотрясали империю. Но, что значит канонизация одного, даже нескольких святых? Какой здесь может быть затронут вопрос догматический или канонический? А за этим вопросом кроется ставшая уже очевидной, и становящаяся ещё более очевидной поляризация в нашей церкви. Эта поляризация происходит по закону притяжения к миру. Часть верующих старается держаться неприятия ценностей мира сего, часть тяготеет к ним и незаметно, часто едва ощутимо, присоединяет аксиомы падшего мира к христианскому учению и создаёт как бы новое для церкви мировоззрение. Отсюда возникают многочисленные комитеты в защиту чего-либо, делаются заявления от имени Церкви. В основе этих действий лежит понятие о гуманизме, то есть ложной любви к человеку, которая противопоставляется или даже заслоняет собой  любовь к Богу. Эта часть церкви боится потерять доверие властей, которые уже потеряли всякое доверие, боится не понравиться Западу и т.д. Всё это мы хорошо знаем. Первая стадия этой болезни лежит в забвении и удалении из духовной жизни каждого отдельного члена церкви православных догматов. Человек перестаёт рассматривать всю свою жизнь через призму догмата. Какое дело человеку в каждый момент своей жизни до Воплощения, Крестной смерти, Воскресения. Догмат переносится во внешнюю сферу, догматы лежат где-то и записаны, но не касаются человека. Это книга, которую можно открыть, а можно и не открывать - ничего для каждого конкретного человека не изменится. А в случае чего - мы, православные, Символ веры все знаем. Отсюда и возникает экуменизм. Отсюда и возможность чем-либо пренебречь ради каких-нибудь значимых целей. И вот уже часть церкви мыслит вполне по-мирски и глядит на всё глазами «трезвого человека», в своих рассуждениях опираясь не на дух, освящённый благодатью, а на падший разум. Ну что такое царь ? Ну и что, что его убили. Стеньку Разина тоже казнили, и он покаялся и просил у всех прощения... Царь не подходит под нашу шкалу, которую мы сами создали. Оторванный от благодати разум требует каких-то педагогических картинок, которые, по его мнению, должны извлекаться из жития. Чтобы свысока любоваться ими: вот это подходит для воспитания народа,  а это нет. Падшему разуму в своём безумии свойственно указывать даже Богу, что правильно, а что - нет. Многие не задумывается о том, что святые царственные мученики прославлены самим Богом чудесами и церковным почитанием. Нам остаётся только понять, почему они святые и сделать для себя, для своего спасения правильные выводы. А вместо этого разум работает как редактор: это оставить, а это выбросить. Есть, конечно, благоверные князья, но мы их тоже не понимаем. Разве тех, которые поразили каких-нибудь иноземцев или сделали что-нибудь другое, значительное. А, в конце концов, ну и что, что кто-то принимает царя, а кто-то нет. Ведь и преп. Серафима не хотели канонизировать. Или архиеп. Антоний Сан-францисский, говорят, до сих пор не может поверить в святость архиеп. Иоанна (Максимовича). Нет, дело обстоит далеко не так. Неприятие святого  - это неприятие Святого Духа, действующего во святых. Неприятие святого живущего рядом с нами или близкого нам по времени, - это означает отрыв от живого источника Духа. Это непонимание воли Божией, которой подчинили себя эти святые, которую должны выполнять и мы. Хорошо, что мы чтим первых христианских мучеников, но чтить их нам легко, потому что, признав их святость, поняв их подвиг, мы не ставим себя перед необходимостью присоединиться к нему . Если бы нашёлся в то время человек, который не признал бы мучеников святыми, то он спокойно мог бы принести жертвы богам, не считая это слабостью и неверием. И ещё не видящие святости - просто слепы, а отсутствие зрения духовного в отличие от зрения телесного, всегда связано с внутренними болезнями, болезнями ума и сердца.
Вот что говорит преп. Симеон Новый Богослов об этом: «Как мысленные чины небесных Сил освещаются Богом по порядку, так что Божественное светолитие проникает из первого чиноначалия во второе, из этого в третье и так во все: так и святые, будучи освещаемы святыми ангелами, связуемы и соединяемы союзом Святаго Духа, делаются равночестными с ними и подобными им. Затем святые, - которые являются из рода в род, от времени и до времени, после святых, предшествовавших им, - посредством исполнения заповедей Божиих прицепляются к ним, - к тем прежним. И, получая благодать Божию, осияваются подобно им, - все же последовательно составляют таким образом некую златую цепь, каждый, будучи особым звеном сей цепи, соединяющимся с предыдущим посредством веры, добрых дел и любви, - цепь, которая, утверждаясь в Боге, неудоборазрываема есть. Кто не изволит со всей любовью и желанием в смиренномудрии соединиться с самым последним (по времени) из всех святых, имея к нему некое неверие, тот никогда не соединится и с прежними, и не будет вчинён в ряд предшествующих святых, хотя бы ему казалось, что он имеет всю веру и всю любовь к Богу и ко всем святым. Он будет извержен из среды их, как не изволивший в смирении стать на место, прежде всех определённое ему Богом, и соединиться с тем последним (по времени) святым, как предопределено сие ему Богом ". Получается, что почитание святых, близких нам по времени, является как бы критерием живой принадлежности к Церкви.
Поляризация нашей церковной жизни усугубляется тем, что часть духовенства и мирян, очевидно, прокатолически настроена. Католицизм симпатичен и многим нашим архиереям. Вспомним, как насаждалась Брест-Литовская уния. Насаждалась она через архиереев. Почему? Разве им приятно подчинить себя папе? Нет, но католицизм подразумевает подчинение светской власти церковной.  Раньше короли должны были признавать над собою власть папы. Одним словом в папизме церковная власть узурпирует власть светскую. А с нею и доступ к благам мира сего... Если взглянем на нынешнее состояние церкви, то увидим, как неугодно ей появление Самодержца: никаких светских дел, значит, все доходы сводятся к церковному ящику, значит, нужно думать только о молитве и спасении, что «мало» для иных энергичных архиереев. А то царь может потребовать и к ответу. Всякие излишества с торговлей разными бытовыми товарами отпадут сами собой. Церковь сможет больше внимания уделить духовным проблемам. Но всем ли это понравится? Но, это взгляд тоже упрощённый, ибо ряды противников канонизации не ограничиваются прокатолически настроенным духовенством. Идея Царя сама по себе неприемлема для нынешнего «свободного общества». А ведь чада Церкви в социологическом смысле составляют часть этого общества. Нынешнее общество превозносит свободу человеческой личности, свободу, которую никто никогда не видел в демократическом обществе. И вот начинают раздаваться голоса: а обязательным ли общественным устройством для православного народа является монархия? Начинают доказывать, что монархия сама по себе, а церковь сама по себе. Причина та же - обмирщённость православных людей. Обмирщённый человек может даже раз в неделю посещать церковь, причащаться, но руководствуется он не православными ценностями, догматами, но мешаниной из гуманизма, равенства людей, фальшивой любви, антикоммунизма, пацифизма и прочих временных и не имеющих отношения к церкви вещей. Выполняя некоторые нормы, предписанные церковью и сильно облегчённые современными пастырями, они считают, что этого вполне достаточно для спасения, хотя и спасение они понимают достаточно абстрактно. Церковь - это место, где происходит освящение людей, а, выйдя за её двери, можно опять превратиться в обыкновенного мирянина, ничем не отличимого от других людей «свободного общества». Конечно, есть разные степени этого процесса. А в монархии человек не может выйти за пределы церкви, в миру он должен подчинить свою волю Самодержцу и не обязательно в смысле законов, а в смысле прямого и безоговорочного подчинения его воле. Много ли готовых к такому подвигу? Ведь это не современная игра в духовников и старцев, когда некоторые миряне делают вид, что всё совершают по благословению какого-нибудь юного старца или велеречивого прозорливца. Это чаще всего самообман, в который приятно погружаться и пасомому, и пастырю. А, в действительности, православный человек должен подчинить себя воле царя, которая должна быть и волей Божией. А, значит, многие подспудно будут отрицательно относиться к канонизации, особенно, в настоящий момент, когда все чувствуют неустойчивость и, более того, незаконность существующей власти. Конечно, многие враги самодержавия согласились бы канонизировать Царя незаметно, как страстотерпца, по сути, как мирянина, пострадавшего от безбожников. Но эта канонизация не будет соответствовать, ни подвигу Царя, ни, вообще, царскому служению. Чтобы ответить на вопрос: «почему мы за канонизацию Царя? Почему мы почитаем Царя святым?» - надо ответить на вопрос о природе царской власти и её значении для Церкви. Тогда мы ответим и на вопрос: каким царём был царь - плохим или хорошим? И сразу на все другие возражения противников канонизации. По поводу личных грехов не стоит и высказываться - ведь никто из людей не избежал их, даже самые святые люди. В последние годы канонизированы святые, которые при таком рассмотрении не были бы и названы святыми. Но в святости их никто и не думает сомневаться. Преодоление своих несовершенств и грехов, исповедничество или мученическая кончина - это-то и причисляет человека к лику святых. Вспомним Св.Патр.Тихона и достаточно лояльное отношение его к новостильникам и отступникам, недостаточно твёрдая позиция по отношению к обновленцам, сделавшая возможным обновленческий раскол, преп.муч. Елизавету Федоровну, знавшую о планах убийства Распутина. Но мы не сомневаемся в их святости, молимся им. Так каким же аргументом может быть, например, то, что государь курил? Противникам канонизации могу предложить ещё один хороший аргумент: «Интересно отметить, что Николай II, с первых дней супружеской жизни, любил издавать лёгкий свист, подобный птичьему щебету, и этим вызывал свою супругу, где бы она ни была. Тогда Александра Феодоровна, сильно покраснев, бросала все свои занятия и спешила на зов супруга».  Но мы-то все знаем, что свистеть нехорошо. Разве святой человек может свистеть?
Чтобы понять, что значит для нас царь, в чём состоит его служение, лучше всего начать с самого начала, то есть обратиться к Священному Писанию. Тут, конечно, приходит сразу на ум история Саула и Давида. Надо отметить, что есть пункт, который не минует ни один из современных исследователей монархии и который уже давно  разъяснён. Это то место, когда Самуил говорит Богу о желании народа иметь царя и, вот, ответ Бога объясняют, как снисхождение к слабости человеческой. Но здесь говорится не о недостатках царской власти, а о неспособности израильского народа её восприять. «Здесь всё дело в этом несоответствии между чистой идеей царской власти (выраженной, в частности, во Втор. 17, 14), которая не противна воле Божией, и извращённой её идеей у народа, который мотивирует её чисто земными соображениями, рискуя раствориться в среде языческих народов»
Если же мы будем говорить  о Сауле и Давиде, то первое, что нужно подчеркнуть, это то, что совершенно непонятно, почему был избран один, а затем другой. Не было видимой причины для этого избрания. Но хорошо понятно, почему был отвергнут первый и не был отвергнут второй. Второй согрешил, согрешил тяжко не просто грехом прелюбодеяния, но тем, что применил власть, данную ему от Бога, не только на это греховное дело, но и на убийство, чтобы скрыть свой грех. Но, раскаялся Давид и был прощён. Саул же не исполнял волю Божию. Саул был, наверное, первым гуманистом, который возомнил, что его человеколюбие превосходит любовь самого Бога. Но, всё-таки, вернее всего, не так. Саул пренебрёг волей Божией и подменил её своею волею. Сделал не так, как было открыто ему Богом, но поступил по собственному усмотрению. И лишился царского венца. Этот грех оказался тяжелее других грехов, содеянных Саулом. Причём Саул ослушался Господа уже второй раз. Самуил сказал тогда Саулу: «Неужели всесожжения и жертвы столь приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы, и повиновение лучше тука овнов. Ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство и противление, то же, что идолопоклонство. За то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царём»( 1 Царств. гл. 15, 22, 23). И хотя Саул клялся и говорил: «я боялся народа, и послушал голоса их», тем самым раскрывая своё недостоинство для царского служения. Бог не простил ему тогдашнюю демократию, и он лишён был престола, и был избран Давид. История ослушания Саула показывает высоту царского служения. Что было бы прощено простому смертному, нельзя было простить Царю. Но Бог не лишил Давида царства за более мерзкий в глазах людей поступок, но через пророка Нафана укорил его: «Но как ты этим делом дал повод врагам Господа хулить Его, то умрёт родившийся у тебя сын».(2 Царств 12,14). Таким образом, от Царя требуется особая чистота, и грехи его вызывают у людей негативное отношение к самому Богу. То есть пророк нам поведал о том, что царь как бы посол, представитель Бога, а по послам судят о главе государства.
 Зададимся следующим вопросом. До назначения Царя в Израиле осуществлялась теократия, которую можно назвать непосредственной. Бог управлял народом, открывая свою волю через пророков. Хороший царь в древнем Израиле тоже слушает пророков. Но, кроме того, у Бога есть много средств, чтобы управлять народом, чтобы вести его по правильному пути. Он часто прибегал к ним: наказания, бедствия, чудеса, являющие как силу, так и любовь Господа к своему вертограду. Для чего же нужен царь, который необязательно может оказаться Давидом, но даже и Саулом? При этом Господь идёт «на риск», ибо многое зависит от свободной воли Царя, и Сам Он может быть отвержен людьми за нечестие Царя. Есть ещё и другая опасность, что израильский народ будет следовать образу жизни других народов, что приведёт царскую власть к тупику деспотии или тирании. Для того чтобы получить ответ на этот вопрос, надо сначала ответить на другой вопрос: почему Израиль так часто противился Богу и почему всесильный Бог не может прекратить эти искушения. Ответ прост: Бог не может разрушить то, что создавал Сам. Если насильно сделать человека хорошим, то это будет уже не человек, у него будет отнята его свободная воля. Таким образом, Бог только извне может наставлять человека через знамения, наказания, наконец, через закон. Но только тот, кто не мёртв душой, будет видеть, что это всё происходит от Бога, но чаще всего будет видеть и тут же забывать о Боге. Таких людей Господь может лишить жизни, но может и долготерпеть, чтобы увидеть их исправление. Теперь представим, что у Бога есть как бы видимое орудие, которое внешне действует автономно. Естественно, люди будут бояться его больше, чем самого Бога. Ибо падшему человеческому разуму свойственно забывать о Боге. Все мы это знаем по себе. Иное дело царь, которого видишь перед глазами и за ослушание которому тут же можешь лишиться головы. Такая система явно эффективнее. Таким образом, действия Царя больше важны не для праведников, да и, пожалуй, и не для законченных грешников, ибо те всё равно будут грешить. Но есть ещё средний и самый многочисленный «класс», которому царская власть будет хорошим напоминанием о Боге и, более того, для которого меньше будет соблазнов, приходящих от других народов. Это один аспект. Другой аспект состоит в том, что единоличная власть сама по себе является совершенной в этом мире. Нет смысла останавливаться здесь на этой проблеме, она уже хорошо изучена, например Ильиным, который много страниц посвятил беспристрастному философскому сравнению власти монархической и власти республиканской, при этом почти (видимо, для объективности) игнорируя главное - религиозный аспект власти. Но единоличная власть совершенна уже потому, что весь этот мир устроен по божественным законам, действующим совершенно объективно и не находящимся в противоречии с Богом. Это соответствие царя, властвующего над людьми, Царю, управляющему всем, ярко выражено единственной женщиной среди церковных песнотворцев, Кассией, в стихире на «Господи воззвах» рождественской вечерни: «Августу единоначальствующу на земли, многоначалие человеков преста, и тебе вочеловечешуся от Чистыя, многобожие идолов упразднися. Под единым царством мирским гради быша, и во едино владычество божества языцы вероваша. Написашася людие повелением кесаревым: написахомся вернии именем божества, тебе вочеловечшагося Бога нашего. Велия твоя милость, Господи, слава тебе».  Вот, как преп. Ефрем Сирин пишет об этой стихире: «В лето царя, которому имя: Сияние, явился Господь наш среди иудеев. И стали царствовать Сияние и Восток - Царь  на земле, Сын на небесах. Благословенно владычество Его! Во дни царя, который вписывал людей в книгу мертвых, нисшел Спаситель наш, и вписал людей в книгу живых. Он вписал, как и Его вписали: Он вписал нас на небесах, а Его вписали на земле. Хвала Его имени! Во дни царя кесаря Августа сретились тайна и истина, царь и царь, Сияние и Восток». . Поэтому странно было бы считать, что имея над собой Единого Бога, которого хорошо знал Израиль, можно иметь над собой республиканское правительство. Если мы живём по божественным законом, то всё богоподобное неизбежно будет обладать доступным нам совершенством.  Поэтому управление на земле народом, семьёй, любым обществом, должно строиться по Богоподобному способу. Значит должен быть царь, подобно Богу имеющий право наказывать и не кем, кроме Бога, не могущий быть судимым. Естественно, кто следует земным лжезаконам падшего мира, неизбежно выберет демократию, которая имеет аналог - идолопоклонство. Но, вернёмся опять к Давиду и Саулу.
В книгах Царств мы видим, что Бог открывает свою волю израильскому народу через пророков. Поэтому и Цари слушают и уважают пророков. Зачем надо знать волю Божию? Хотя бы для того, чтобы не ошибиться в своих решениях. А, если смотреть глубже, для того, чтобы быть с Богом. Это цель всякого человека - подчинить свою волю воле Божией. Поэтому царь просто обязан слушать пророков. Но трудно требовать от каждого члена народа, чтобы он мог познавать волю Божию и подчиняться ей. Это обеспечит царь. «Самому царю при этом ставится в обязанность исполнение воли Божией... Царство, стало быть, является по желанию народа, сознающаго свою неспособность находиться под непосредственным водительством Бога, а потому просящим у Бога конкретнаго представителя власти, причём народ не выходит из власти Божией, и даже не избирает сам себе царя, а принимает назначенного Богом. Эта, Богом делегированная, власть Им же освящается и получает обязанность исполнять не свою волю, а Божию. Поданные же получают обязанность повиноваться царю. По правам царя, изложенным народу Самуилом, царь имеет власть над личностью поданных и над их имуществом, и ограничение власти царя состоит только в том, что он обязан повиноваться Богу. Эта обязанность царя составляет условие для подчинения ему поданных».  Так чётко и ясно описывает происхождение и назначение царской власти Л.А. Тихомиров. Царь внимает Богу через пророков или иным способом. Результат - создание прочного государства и, разумеется, укрепление веры. В то время израильский народ был окружён враждебными народами. И каждый неверный шаг мог оказаться роковым. И поэтому особенно важно было ходить по стезям Господним. В любой момент народ мог подвергнуться избиению или пагубе. Конечно, такой явной зависимости мы не видим в позднее время. В сравнении  с израильским государством Российская империя была настолько сильна, что десятками лет могла жить в относительном покое и согласии. Израильский царь должен был чуть ли не ежеминутно знать волю Божию, что бы не погибнуть от руки филистимлян, амаликитян, аммонитян и др. Это тоже объяснимо: чтобы народ Божий лучше чувствовал руку Божию, Бог избрал не многочисленный и сильный народ, а народ слабый и угнетаемый. Каждый неверно сделанный шаг мог оказаться роковым. Так как народом управлял царь, то от него зависело само существование Израиля. Поэтому народ с такой надеждой взирал на царя, тот же должен был взирать на Бога. Необязательно волю Божию цари узнавали через пророков, они могли вопрошать её через урим и туммим, они могли знать её непосредственно, Бог мог являться царю во сне. Ясно, что соответствие царского служения идеалу определяется по тому, как хорошо царь познавал Божию волю и как твёрдо её выполнял. Бывали случаи, когда в наказание Бог «не слышал», как вызывает Его помазанник: «И вопросил  Саул Господа; но Господь не отвечал ему ни во сне, ни через урим, ни через пророков»(1 Царств гл.28, 6). Одним словом, царскую власть можно назвать опосредованной теократией, то есть, когда должен царствовать фактически Сам Бог, а царь не должен узурпировать власть, не заслонять собою Бога, а быть во всём послушным ему. Иногда узурпация Божией власти приводит к прямому отождествлению царя и Бога, как это имеет место в языческом мире, когда императору часто приписывали и божественные свойства. В истинной же монархии, как ни странно, именно личные достоинства отходят на второй план (имеются в виду прирождённые способности). Может, именно поэтому Господь избирает самого младшего сына в семье, отрока Давида на царство. Заранее, пока он не мог проявить себя, как пророк, царедворец или военноначальник. Давида, пасшего овец и умевшего только играть на гуслях. Таким образом, Господь избрал чистого отрока способного внимать Себе и быть в послушании Своей святой воле. Поэтому менее всего царь должен быть своеобразным гением или «сильной личностью». Ему надо только слушать Бога и повиноваться Ему. Но в этом и заключается основная трудность.
Таким образом, мы получили некоторое представление о царской власти, её сущности и природе. Царское служение осуществляется со времён Саула. Прерывается оно к моменту пришествия Царя, которого и прообразовали ветхозаветные цари. С пришествием прообразуемого теряет силу и прообраз и, казалось бы, царское служение должно прекратиться. Но, оно не прекращается, ибо Христос придет, как Царь во Второе Славное Свое Пришествие и будет судить вселенную. Кроме того, наш мир - это арена борьбы добра со злом, это и Царство Небесное, уже пришедшее сейчас и царство мира сего, это новозаветное и ветхозаветное и всё в одном времени и пространстве, и поэтому нужен царь, который являет нам Небесного Царя Христа и святую Его волю, и служение его будет продолжаться до прихода Самого Царя.
Зададим себе ещё один вопрос: а как надо относиться к царям нехристианским и неизраильским? Не от Бога их власть? Когда Господь держал в руках динарий, то благословил приносить кесарю подать, то есть и служить, и повиноваться ему. Хоть он и сказал отдавать Богу Богови, но не в смысле противопоставления, ибо, что не приносишь Богу, то приносишь диаволу, а в смысле том, что надо служить и кесарю, ибо не без воли Божий он кесарь, и отдавать, разумеется, Богу его подать. Ибо на тот момент «законники утверждали, что так как еврейский народ - Богом избранный народ, и только Бог есть истинный царь их, то Ему только и надо приносить дань, а чужеземным царям, их поработителям, не следует платить податей». (Толкование на Евангелие от Матфея. Архим. Михаила стр.408). «Отдавайте Кесарево Кесарю, - разумей под сим только то, что ни мало не вредит благочестию; ибо всё противное благочестию не есть уже дань Кесарю, но дань и оброк диаволу». (Златоуст). Признавали императорскую власть даже мученики. Это удивительно, ибо императоры были их мучителями и гонителями. «Нас обвиняют в оскорблении Величества, однако между христианами не было никогда ни альдиниан, ни нигриан. ни кассианов (людей, строящих ковы императорам). Напротив, те самые, которые недавно клялись гениями императоров, приносили о здравии их жертвы и часто осуждали христиан, - те самые являлись их врагами. Христианин не кому не враг, тем менее императору; христианин знает, что Государь поставляется от Бога; а потому любит, чтит его, желает ему здравия со всею Римскою Империею пока будет стоять мир. Следовательно, и мы чтим Императора так, как должно и как ему прилично; чтим его как человека перваго после Бога, который всё получил от Бога и меньше одного Бога. Мы приносим жертву о спасении Императора, но приносим её нашему и его Богу, приносим её чистою молитвою, как Бог заповедал» (Тертуллиан к Скапуле, гл.2).
Удивительно! Оказывается не только царь, имеющий помазание, достоин поклонения всех кланяющихся Богу, но и просто император, гонитель христиан.
«Когда придёшь ты в землю, которую Господь Бог твой даст тебе, и скажешь себе: поставлю я над собою царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня - то поставь над собою царя, которого изберёт Господь твой» (Второзаконие. 17, 14, 15)  Тихомиров Л.А. в этих словах справедливо видит напоминание Израилю о том, что он не выше других народов, но здесь можно и увидеть, что божественное благословение имеет только царская власть, которая распространяется на все народы. Удивительное «совпадение» по времени образования земной империи и пришествия Царя в мир, как мы уже отмечали, красочно выражено в известной стихире на "Господи воззвах". Этоже отмечал и св. Мелитон Сардийский: «Наша философия первоначально процвела среди варваров, потом в могущественное владычество твоего Августа встретилась с подвластными тебе народами и явилась добрым предзнаменованием для твоего царства» . Он же подчёркивал, что власть царю дана не народом, а Богом, поэтому он «заслуживает смеха»  если выполняет волю большинства. Первые христиане верой и правдой служат языческим императорам, во всём подчиняясь императорам, кроме того, что касается почитания лжебогов. Если бы императорская власть была чем-то дурным, то разве оказывали бы ей такое почитание люди, которые не боялись самых жестоких пыток и мучений? Наоборот, умножение числа верующих в империи обеспечивало ей мирные и спокойные времена. Это же отмечает и св. Мелитон: «Ибо с тех пор римская держава возвеличилась и прославилась; и ты сделался вожделенным приемником престола и будешь владеть им вместе с сыном, если будешь охранять ту философию, которая возрастала вместе с империей и началась с Августом, и которую предки твои чтили наравне с другими религиями. А что наше учение расцвело вместе с благополучным началом империи, именно к ея добру, важнейшим доказательством служит то, что с владычества Августова не случилось ничего худого, напротив согласно общему желанию, всё было счастливо и славно» . Св. Мелитон далее призывает императора познать истинного Бога, что необходимо для справедливого царствования. Уже тогда христиане были чужды всякого анархизма и будущее христианства видели в познании императорами истинного Бога, что должно было привести к гармонии небесного и земного. Но что же хорошего было в языческих царствах? На этот вопрос мы легко ответим, узнав, а что же хорошего остаётся в язычниках, не знающих истинного Бога? После грехопадения в человеке остаётся образ Божий. Действиями человека управляет естественный нравственный закон. Совесть у людей действует одинаково, и это не объяснишь воспитанием или какими-то материальными причинами. Когда люди объединяются на основе права, в основе этого права лежит общий вектор, направленный к добру. Это называется естественным правом. Закон даже в языческом государстве  является слепком с некоего божественного закона. Поэтому власть невольно должна служить добру, если она следует законам. "Право есть низший предел, некоторый минимум нравственности, для всех обязательный», - утверждает русский философ Владимир Соловьёв. Задача права, считал он, состоит « не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царство Божие», а в том, чтобы он «до времени не превратился в ад».  Царь управляет народом, но он также получает царство по воле Божией, и также через него Бог управляет другими людьми, вершит судьбы других народов, воплощает свои замыслы. «А Я  ожесточу сердце фараона, и он погонится за ними, и покажу славу Мою на фараоне и на всём войске его; и познают все Египтяне, что Я  Господь" (Исх. 14,4). Таким образом, всякий царь - орудие Бога, используя его, Бог управляет миром. Но, другое дело, когда царь знает Бога и познаёт волю Божию, это принципиально другое орудие. И третий вариант: когда царь абсолютно не будет выполнять волю Божию и во всём будет противиться Ему. Даже самые нравственные основы человеческие он извратит и добро будет называть злом и т.д. Естественно, такому царю ни в чём нельзя подчиняться, ибо он воистину не от Бога, хотя тоже - по попущению Бога в последние времена, пред Судом . Этот царь - Антихрист. Если царь действует по законам, то его власть соответствует Божией воле в том смысле, что она предохраняет человека от зла, хотя бы внешне, хотя бы препятствует под страхом наказания распространению зла. Но в ходе эволюций и революций меняется человек. Всякие масскультуры и прочие массвоздействия направлены на то, чтобы лишить человека своего внутреннего голоса - совести. А для того, чтобы человеку легко было заблудиться, надо переменить указатель, стрелочку, указывающую, где добро, а где зло. Сменить, так сказать, нравственные ориентиры. Не надо говорить, что такому состоянию личности соответствует состояние государства, причём неясно, что первично, а что вторично. И «новая власть» всё менее становится  соответствующей званию: «от Бога». И тогда  и придёт глава всех хулителей и антихристов, псевдоцарь. Заметим, что для своего правления он выберет не любимую демократию, а более совершенную власть - монархию.
Во времена новозаветные, царская власть не теряет смысла, но как мы уже знаем из слов св. Мелитона приобретает особое значение. «Но я полагаю, что царство тогда только может управляться мирно, когда царь знает Бога истины, и боится неправедно поступить со своими подданными, и когда подданные боятся пред Богом поступать неправедно в отношении к своему царю, и также боятся поступать неправедно друг с другом. Чрез это познание Бога и чрез этот страх пред Ним, может быть, удалено из царства всякое зло. Ибо когда царь не делает несправедливости с подданными, а подданные не поступают неправедно по отношению к царю и друг ко другу, тогда очевидное дело, вся страна наслаждается миром. И там совершается много добра, потому что между ними всеми славится имя Божие. И какое добро предпочтительнее того, если царь освобождает подвластный ему народ от заблуждения и этим добрым делом благоугождает Богу? Ибо из заблуждения проистекают всякие бедствия. Главнейшее заблуждение то, когда человек не знает Бога, и вместо Бога почитает нечто такое, что не есть Бог» . Здесь мы видим новое служение царя: стремиться привести своих подданных к познанию истинного Бога, без чего невозможно благоденствие державы.
В новозаветное время действуют две власти: власть царя и власть церкви. Но, в действительности, обе они - власть Одного и Того же. Они, как два луча исходящие от одного источника. Две руки одного Организма, головой которого является Христос (правда, наверное, это сравнение «хромает», так как сразу возникнет искус выяснить: какая рука правая, а какая левая?). Ибо Он есть истинный Царь и Истинный Первосвященник. Как всякая истинная власть и та, и другая должны выполнять одно и тоже: волю Божию. Только воля Божия, которую выполняет Церковь, неизменна и постоянна, ведь непоколебимы догматы, вечны Таинства. И фактически церковь должна очень мало зависеть от внешнего мира. Что касается церкви, то всё уже сказано Господом и задача служителей церкви только выполнять эти божественные установления. Этой законченности соответствует и устройство Церкви. Собственно, Церковь - это Тело Христово и Глава Её - Сам Христос, а никто иной (хотя, по-моему, многие забывают об этом). Фактически эта власть не должна заботиться о земном и временном, ибо частью своей уходит в Небо. Соотносится она со временным только потому, что состоит из временных членов, находящихся в неустойчивом и противоречивом земном существовании, которым необходимо ещё перейти через границу смерти, подводящей итог для вечности. Церковь должна максимально устраняться от всего земного. Она мертва для мира сего и всякое изменение в этом плане, всякий «материальный интерес» приводит в церкви к тягчайшим последствиям. Поэтому в земной части Церкви не может быть отдельного руководителя, другой главы. Вся Церковь едина и глава её - Христос. Всякое земное единоначалие приведёт к ещё одному папе. Наличие земного единоначалия приведёт к противостоянию церкви-организации и Церкви-Организма (Тела Христова). О противопоставлении единовластия светской власти соборности церковной читаем в малоизвестной работе свящ. Павла Флоренского: «...в случае ещё продолжающейся неясности (требуется) собор вселенский и, в случае неясности, есть ли этот собор в самом деле вселенский, т.е. выражается ли им самосознание вселенской Церкви, - усвоение его или неусвоение себе вселенской Церковью, которая непрерывно, на всём протяжении пространства и времени соборуется, т.е. осознаёт себя единою, носительницею Духа истины во всём многообразии явлений своей жизни, - единым организмом Телом Христовым. Напротив, канонической же светской власти принадлежит единство. Единый Император всего православного мира - несомненная предпосылка древнего церковного мышления, и эта предпосылка всегда жила и живёт в церковном сознании, как безусловная норма, как заповедь исторического делания христианским народам» .
Другое дело - царская власть, которая есть только образ царской власти Христа. «Запечатлеваясь миром, печатью и помазанием Сущаго Царя всех, царь облекается силою, поставляется во образ Его на земле, и приемлет сообщаемую благоуханным миром благодать Духа, утверждающую верховных правителей гражданства и воинства» . Образ потеряет смысл, когда придёт Сам Царь. Судья оставит свой суд, когда придёт Истинный Судия, чтобы совершить самый совершенный и окончательный Суд. Царю уже больше не надо будет заботиться о своих подданных, когда придёт Сам Промышляющий. Зачем будет нужна справедливость, когда придёт Тот, Кому имя Справедливость?
«Царство моё не от мира сего», - напомнит какой-нибудь книжник. А царь царствует в мире сем, значит, царское служение не отличается от обыкновенного управления государством. Ну, в крайнем случае, Царю можно отвести роль  своеобразного «церковного вышибалы»: кто-то из архиереев указывает: вон тот еретик, и того убирают, тот грешник, и того наказывают. Как Древний Израиль был прообразом Церкви, так и самодержавное царство - прообраз будущего Царства. И конец царства земного - это первый предвестник близости Небесного. Книжнику можно напомнить, что царь становится царём только после совершения Таинства Миропомазания *. «....  огради Его всеоружием Святаго твоего Духа, укрепи Его мышцу, подчини Ему вся варварские языки, всей в сердце Его страх Твой, и к послушным сострадание, соблюди Его в непорочной вере, покажи его известнаго хранителя Святыя Твоея Кафолическия Церкве догматов...» . Здесь видно, что царь - ещё и хранитель церковных догматов. Потому, видимо, все вселенские соборы собирал царь. То есть царь выражает собой не только единство Бога, но и единство Церкви. Царь должен заботиться о сохранении единства церкви, оберегать её от расколов и ересей. Должен присоединять к державе своей языческие народы и заботиться об их просвещении. После падения Российской империи мы сразу видим умножающиеся расколы и ереси. Поэтому совершенно непонятно мнение тех, кто сетует о бедах  и нестроениях Церкви, вызванных вмешательствами императоров. Были плохие императоры, были плохие патриархи, епископы, священники, но это не значит, что возможно оставить Церковь без архиереев и священников, можно их всех отстранить от своих обязанностей. А почему же можно отодвинуть царя, убрать его и считать церковную жизнь полноценной? «Царское коронование есть именно освящение власти, человеческой власти, как реальной способности и деятельности человека, и относится оно не к лицу, а к теократическому месту: в церкви есть ноуменально царский престол, всё равно, занят он или не имеет в плане конкретно историческом своего представителя; в церкви по историческим условиям временно может не быть, и даже никогда не быть царя, «уготованный престол» в ней непременно есть, но если делегированной Царём-Христом власти некому нести на земле, то она останется непосредственно у Него Самого, подобно тому, как если бы были разрушены на земле все иконы, то тем не уничтожились бы духовные их первообразы, хотя физически они и не были бы зримы среди вещей мира» . Какие удивительные слова! Как ошеломляюще звучат они для нас, прошедших диктатуры и демократии! Но самое удивительное - кем они сказаны! Не удивило бы нас, если бы это сказал бывший народоволец, а затем монархист Тихомиров, но.... Но, эти слова принадлежат участнику проекта ГОЭЛРО, многими заклеймённому обновленцем, свящ. Павлу Флоренскому. Если даже нам и позволено делать оценки, то никогда нельзя с ними спешить. Итак, глупо ставить вопрос, какое государственное устройство лучше всего для Церкви. Не может быть противоречия между монархией и Церковью, могут быть противоречия между царями и епископами, которым придётся отвечать за эти противоречия перед Господом. И никто не сможет обвинить Его, что какое-либо из Его созданий несовершенно.
Попробуем подвести кратко некоторые итоги. Царь - образ Божий. Царь земной уподобляется Царю небесному. Поэтому он должен быть праведным судиёй. Как Бог промышляет о человеке, давая ему всё необходимое для жизни, так и царь должен заботиться о своих подданных. Бог промыслом своим ведёт людей ко спасению, так и царь должен сделать всё, чтобы вести свой народ ко спасению. Подобно Богу он прибегает к поощрению и наказанию, и даже к уничтожению нераскаявшихся грешников. «Много способов к его погибели, но есть у него и средства ко спасению: в сем вспомоществует ему сама природа, служит опорой и Писание. Отец облекает его в оружие, Сын даёт ему щит, Дух споборает во брани. Да и делать худое много ему препятствий; в трепет приводит его меч судей, мучением угрожает закон царя, устрашают Писания и книги, в содрогание приводит имя геены» . Но сами мы никогда не можем до конца постичь промысла Божия: почему тогда-то он наказует, а тогда-то милует? Так и царь ни перед кем не отчитывается и ни кому не подчиняется, только одному Богу. Короче, можно так сформулировать царское служение: царь должен вести свой народ, своё стадо ко спасению. Для этого ему надо взять мудрость у самого Бога. Для того чтобы предвидеть нападение врага духовного или физического, или другое бедствие, надо обратиться к Тому, Кто знает всё и на всё может дать ответ. Чтобы узнать волю Божию и выполнить её, надо уподобиться Сыну, творящему волю пославшего Его Отца. Поэтому царское служение жертвенно, ибо он проходит своё служение в мире падшем, где все мы должны нести тяготы нашего падшего состояния, где, если и совершаются победы, то оплачиваются пролитием крови. И за эту плату, дабы не была она завышена, царь должен отчитываться пред Богом. Кто помнит историю, тот знает, что нередко проливалась и кровь самих Государей. Но, кроме того, жертвенно царское служение тем, что он берёт на себя тяжесть поражения, которое, увы, тоже часто случается в нашем мире. И если языческие императоры часто застилали собой Бога, когда дело касалось триумфов и почестей, приписывая себе божественность, то православный царь, застилает собой Бога, когда дело касается поражений. Ведь царь не выбирает себе подданных: они все его стадо, праведники и грешники, верующие и неверующие. И история складывается из историй, когда маловеры воскладывали все неудачи на недостатки правления, никогда не видя, что в них попущение за грехи самих этих маловеров . Таким образом, царь уподобляется не только Христу, сидящему на престоле славы, но и Христу страждущему, поэтому царю и вверен Крест со словами: «Сим побеждай!» Ибо крест и может быть только истинным оружием в нашем мире, где нельзя рассчитывать на силу оружия, но только на свою готовность принести себя в жертву, ради победы и физической, и духовной. Велико царское служение, посему и мало праведных царей. Исполнено царское служение и любви. Ведь, как не любовь к слабому и грешному человеку, выражается в том, что царь создаёт вокруг своего народа оплот, который должен предохранить его от волков: соблазнов греха, соблазнов ереси.  Кто не смог бы вынести мук или кто поддаётся на соблазны свободно носящегося по вселенной зла, тот мог бы спастись в царском вертограде. Даже такой беспристрастный исследователь монархии, как Ильин отмечает: «Монархия держится любовью подданных к монарху и любовью государя к своим подданным. Есть оно, это отношение, - и настоящая монархия (не по расчёту, не из страха, не по инерции!) живёт и цветёт, государство крепнет... Люди счастливы, что у них есть царь, а государь ведёт свой народ на достойных путях к благоденствию...» . Как трудно это представить нам, ещё пропитанным масонскими представлениями о царе, как злобном, тупом тиране, выродившемся представителе голубой крови!
А что же подданные, овцы? Они должны любить своего царя. Это довольно частое явление в прежней России. Сразу после отречения государь видел, как люди становились на колени, когда проезжал царский поезд. Шульгин в своих воспоминаниях пишет, как один батюшка при встрече с царём не выдержал и стал на колени . Ильин в своём исследовании делает чёткий вывод: монархия возможна только в религиозном обществе, республиканство - власть для неверующего народа. Пока держится демократическая власть, значит велико ещё наше неверие, ибо человек, верующий в Бога, не будет заниматься игрой в выборы, хотя бы они действительно были выборами. Не волю большинства нужно выполнять нам, а волю одного человека царя-помазанника Божия. Царь и его народ должны быть единым целым по примеру единства Церкви. Царь и его народ должны иметь как бы одну волю на всех, быть одним большим человеком. Царь же должен сделать так чтобы это была воля Божия. Воля царя - это пристанище для нас, мы можем спокойно положиться на его волю, действовать по его приказаниям и не заботиться о своём выборе, ибо мы знаем, что воля его - воля Божия.
Но, возразят противники царской власти: всё это хорошо, и подчиняться воле царя хорошо, но тогда царь должен быть воистину избранником Божьим. Для этого надо, чтобы Бог каждый раз сам избирал царя из народа, подобно Давиду и Саулу. Ведь в наследовании царской власти теряется весь смысл её. Какая глупость!« Монархическое правосознание не склонно верить в случай, да ещё в слепой случай. И судьба для него не игра хаоса и не неизбежный фатум, и не развёртывание  механических причин и следствий, а дело Провидения. Именно отсюда у монархистов вера в «природного» или «прирождённого Царя». Иррационально-естественный процесс человеческого рождения («наследование! Наследник!») есть для них не случайный факт, а органическое, т.е. таинственно-целесообразное и руководимое Провидением событие» . «Не ограничен ни в чём самодержец человеческою властию или народною волею, но он не имеет и своей воли, своего желания. Только голос правды Божией слушает он в совести своей. Его самодержавие не есть привилегия, не есть простое «сосредоточие» человеческой власти, а есть тяжкий подвиг, великое служение, верх человеческого самоотвержения, «крест», а не наслаждение. Посему-то монархия получает свой полный смысл только в наследственности. Ещё и нет будущего самодержца, ёщё не имеет он своей воли, своего желания выбирать между долей царя  или пахаря, а уже предназначено ему отречься от себя и возложить на себя крест власти. Не по желанию, не по призванию способностей своих, а по Божию назначению ставится он на служение свое. И не должен он спрашивать себя, есть ли у него силы, а должен только верить, что если Бог избрал, то нет уже места человеческому колебанию» . Из этих цитат мы для себя можем сделать два вывода. Во-первых, в подчинении воли будущего, ещё нерождённого самодержца Божьему произволению, предопределившему его жизненный путь, есть ясное уподобление Христу, подчинившему свою человеческую волю воле Божественной. Во-вторых, подобно тому, как Христос ещё до своего воплощения предназначен был в жертву за грехи человеческие, так и царь ещё до своего рождения потенциально предназначен в жертву, для служения Богу и своему народу.
Если взять церковную жизнь, то разве только в старчестве мы найдём аналогию царскому служению. Как ученики старца, так и православные люди в государстве должны смирять себя перед руководителем, используя его для отсечения своей воли. Видимо, неслучайно появление монастырей, которые возглавлялись старцами-игуменами, и образование Православной монархии совпадают по времени. Нельзя объяснить бегство подвижников в пустынные места желанием скрыться от общества, в котором происходит деградация веры. Старческие общины, как бы уходят из-под власти царя, и образуют нечто вроде своего общества, вроде своей теократии. Но, очевидно, что подвижников ведёт в пустыню не неприятие Царя, а желание жить более высокой жизнью, чем это возможно в царстве. Ибо царство устанавливает как бы нижний предел для спасения: быть чадом церкви и выполнять волю царя. Как было уже сказано, в монархии заложена забота о слабых овцах и поэтому эти требования не соответствуют желанию подвижничества, без которого не возможна сама Церковь. С оскудением монашества, подвижничества оскудевает Церковь, благоденствие которой не может выражаться в количественных измерениях. Поэтому росту количества (овец православных) церковь отвечает необычайным подъёмом духа, который возможен лишь для немногих. В подвижниках начала царского периода мы видим удивительные примеры христианских подвигов, которые превосходят даже мученичество апостольских времён, уже хотя бы тем, что это мученичество добровольное. Кажется, подвиги скрывшихся от мира в пустынях превосходят само естество человеческое.
Но, вернёмся к достоинствам, необходимым для царского служения. «Ещё получает он жезл, не какой-нибудь тяжёлый и жесткий, но лёгкий и мягкий, в знак того, что он будет наказывать с кротостью, не гневно и разрушительно, не сокрушая и не губя (наказуемых)» . Чтобы понять смысл Таинства или обряда, назначение того или иного священного предмета и др., лучше всего обратиться к молебному чину, к внешней форме, выражающей суть совершаемого, и святыми отцами доведённой до совершенства в явлении тайны, спрятанной за священными покровами. Этот лёгкий жезл, разумеется, неслучаен: «согласно византийскому уставу, при возведении на престол императору вручается мешечек с землёй - символ тленности власти и внушаемого смирения, как поясняет тот же блаженный Симеон, этот мешечек называется o&kakia , т.е. незлобие» . «.... всей в сердце Его страх твой, и к послушным сострадание», «... да в тихости Его кроткое и молчаливое житие поживем во всяком благочестии и чистоте...», - так говорится в Чине Коронования. Заметим, не на грозность царя делается здесь упор, а на сострадание и тихость. Попробуем это разъяснить.
В христианском государстве царь по мере соответствия своему служению становится образом самого Христа. В этом нет ничего удивительного. Ведь святые уже при жизни являли Бога, ещё не будучи изображёнными на иконах, сами были иконами. А какой царь достигает совершенства? Полностью подчинивший себя Богу. А в чём состоит подчинение Богу? В исполнении воли Божией, когда царь действует не по своей воле, но по воле Божией. Тогда царство становится своеобразной теократией, когда царствует внешне царь, а по сути сам Бог. Самое интересное, что подобное понимание мы встречаем уже у Аристотеля: «Нельзя хорошо начальствовать, не научившись повиноваться». Только остаётся уточнить, что учиться повиноваться надо Богу, а не народу, аристократии или невидимым силам. Царь должен уметь подчиняться и уметь делать это лучше своих подданных. Да и может ли быть воля народа без воплощения в каком либо лице? Воля народа - это всегда чья-то воля, воспринятая каждым членом народа. Но смирение не может не идти под руку с другой добродетелью. Вспомним Давида и «всю кротость его». Тот же Аристотель говорит: «Если начальствующее лицо не будет скромным и справедливым, как оно может властвовать». В толковании на 131 псалом мон. Ефимий Зигабен пишет: «Кротостью же называет (речь идёт о содержании 131 псалма) непамятозлобие и долготерпение Давида к Саулу и сообщникам его, также к Семею, поносившему его,. и многим другим. Иудеи упоминают здесь об одной кротости Давида, потому что Давид особенно усовершился в сей добродетели, хотя посредством сей добродетели открываются и прочие совершенства Давида». Что же такое кротость, почему она была присуща Давиду, почему она необходима любому царю? « Кротость, - пишет в Толковом Евангелии еп. Михаил, - выражается в особенности в перенесении обид, причинённых другими. Это - не слабость характера, не пренебрежение своими правами законными, не трусость, но свойство, противоположное гневу, злобе и мстительности. Кроткий, перенося обиды, убеждён, что Бог по своему правосудию, сам отомстит за его оскорбление, если то нужно (Рим. 12, 19). Кротость рождает мир и укрощает гневливость и свары»... « Так как кроткий человек может подумать, что он теряет всё своё имущество, то Христос обещает противное, говоря, что кроткий безопасно владеет своим имуществом, он ни дерзок, ни тщеславен; кто же напротив будет таковым, тот лишится и наследственного имения, и даже погубит самую душу" (Св. Иоанн Златоуст). Посему обетование Спасителя (Нагорная проповедь) означает, что кроткие в царстве Его получат блага, какия оно принесёт с собою. Здесь на земле, и в горней земле - в царстве небесном». Также и в 131 псалме иудеи просят Бога о восстановлении храма, вернувшись из вавилонского плена. И не находят другого аргумента, другого основания, как кротость царя Давида, и более того полагают, что их возвращение  совершилось, благодаря праведности их предка - Давида, посему и вспоминают главную добродетель его, ради которой и произошло восстановление Израиля.
Поэтому здесь нельзя согласиться с Ильиным, когда он возражает Тихомирову, и старается доказать, что нравственность для царя необходима только для того, чтобы народ не разуверился в нём как носителе религиозного начала. А святость царю, вообще, не нужна. Она -де помешает быть ему, подобно Петру, человеком сильной воли. «Лев Тихомиров решительно не прав, когда он утверждает, что именно нравственная добродетель царя составляет сущность монархии и монархического строя. Вопрос не в святости царя: Фёдор Иоаннович был свят, - а строить государство не мог и сосредоточить на себе доверие народа не был в состоянии. Пётр Великий не был святым человеком, и реформы его вызывали против него глухой протест, а народ и в верхах и в низах шёл за ним и помогал ему, и доверял ему всё больше и больше» . Мы бы, конечно, хотели видеть царя не «сильной воли», а святого, ибо святость подразумевает соответствие своему служению. Истинно святой царь в ту меру грозен и суров, и в ту меру милостив, как то угодно Богу, то есть как Сам Бог бывает и грозен, и милостив. Можно по-человечески понять Ильина, пережившего трагедию России, и, конечно, хотевшего сильного царя, который бы не дал ей состояться. «Словом, не приверженность к обрядам и не много-молитвование строит доверие к монарху, а религиозно фундированная волевая сила характера (в этом была неверность и нестроительность уклада императора Николая II)» . Но, «царь сильной воли» неизбежно выродится в восточного представителя западной абсолютной монархии, который со всей необходимостью уже оторван от Бога.
Тут надо отметить, что смирение не подразумевает слабоволия, как это часто бывает среди людей, живущих по закону мира сего. Напротив, смиренный человек часто должен противиться людям, если этого требует Бог, и, кроме того, волю Божию он должен выполнять со всей уверенностью и силой, то есть, приложив «свою сильную волю» в направлении, указанном Богом. А то, что смиренный человек является ещё и кротким и терпеливо переносит обиды, нанесённые ему лично, именно это и интерпретируется людьми мира сего как слабость. Воззрим на Давида - символ кротости: посмотрим, как он служил Господу. Никогда не мстил он за себя, вызывая даже удивление: «как оставить живым оскорбившего помазанника Божьего». Оказывал он милость Мемфивосмею, родственнику Саула, искавшему убить его, и дал ему, хромому и убогому, наследство, не желал он царства ради царства, а хотел только служить Господу. Когда один из первых революционеров, его собственный сын Авессалом, поднял руку на отца: « и я убью одного царя, и всех людей обращу к тебе; и когда не будет одного, душу, которого ты ищешь, тогда весь народ будет в мире. И понравилось это слово Авессалому и всем старейшинам Израилевым» (2 Царств.17, 3, 4), то сделал он это из благих помышлений, чтобы укрепить царство, ведь его отец не соответствовал идеалу «сильного царя». И сначала он обольстил жителей окраин своим хорошим делопроизводством: « вот, дело твоё доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя»(« Царств. 15, 3) (как это похоже на наших революционеров), а потом повёл за собою часть народа. И тогда Давид, не раз показывавший своё бесстрашие, Давид, отроком победивший Голиафа, бежал со своими верноподданными. Более того, он убеждал других верою и правдою служить Авессалому. А в глазах народа человек, при жизни поставивший сам себе памятник, и, видимо, кроме пышных волос, отличавшийся ещё какими-то дарованиями, казался более достойным управителем, чем кроткий Давид. Почему бежал Давид? Почему не пресёк он эту революцию? Ведь одно имя Давида внушало страх бунтовщикам: «... ты знаешь отца твоего и людей его; они храбры и сильно раздражены, как медведица в поле, у которой отняли детей, и как вепрь, свирепый на поле, и отец твой - человек воинственный... ибо всему Израилю известно, как храбр отец твой...» (2 Царств 17, 8, 10). Значит, он довольно легко мог подавить этот бунт. Наверное, он поступил так потому, что, как мы многократно видели в книгах Царств, Давид обо всём вопрошал Господа и воля Господа была такова: бежать и оставить царство . Когда кроткий Давид оставил царство и претерпел предательство и злословие своих подданных, то воля Божия указала на то, что он должен поразить восставших и вернуться в Иерусалим. Кротость Давида подчёркивает и некоторое необычное отношение к его приказам, которые, вероятно, считали следствием слабости. Так Давид приказывает сберечь поднявшего мятеж, а Иоав исправляет это решение, по собственной воле убив запутавшегося в ветвях дуба Авессалома. Вызывает удивление и то, что он не казнит Семея, похулившего его, помазанника Божия Давида. Наконец, его даже «отстраняют» от участия в ратных делах, после того как он изнемог в битве с филистимлянами. Конечно, он многим привыкшим к бессмысленной жестокости мог показаться слабым. Но, эта «слабость» побеждает сильных, эта «слабость» от кротости, от слышания гласа Божия и послушания ему. Давид узнаёт от Бога причину голода и, следуя Его святой воле, поступает внешне жестоко: выдаёт на смерть потомков Саула гавонитянам, которых Саул неправедно преследовал. Любовь Давида  к своему народу хорошо проявилась в том, что когда за его грех тщеславия: он пожелал знать число своего народа, - народ его стал страдать и умирать от моровой язвы, тот он, пророк, увидел Ангела, выполнявшего эту казнь, и сказал: «...я согрешил, я пастырь поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они? Пусть же рука Твоя обратится на меня и на дом отца моего» (2 Царств 24, 17). Суть же этой истории такова: Господь на что-то прогневался на израильтян , и вследствие этого ввёл в искушение прельстившегося Давида, и отсюда произошло страдание его и народа. Царь, достигший совершенства в своём служении, един со своим народом. Здесь мы видим тайну, тайну ведомую только Богу, тайну истории: рушатся империи, идут войны, возникают эпидемии, землетрясения и прочее. Почему? Почему силоамская башня падает именно на тех людей, на которых она упала? Нет в истории ничего случайного. Иногда Священное Писание открывает перед нами эту тайну. Бог прогневался на Израиля и послал царю Израиля Давиду искушение, тот не смог отвергнуть его, и вот наказанию подвергается весь народ за неизвестный нам грех, Священное Писание умалчивает о нём. Давид же думает, что народ страдает за его грех. И здесь Давид учится тому или уже умеет то, что должен уметь каждый царь: любить свой народ и быть готовым положить за него свою душу. Далее мы видим ту же тайну произволения Божия: почему за кротким царём приходит мудрый Соломон, ставший на все времена символом мудрости. Наверное, есть и на это ответ, но его может дать только Бог, да и  то, только тогда, когда он действительно нужен нам. Меняются эпохи, меняются цари... Тихомиров в своей маленькой статье « Носитель идеала», которая по сути не статья, а гимн императору Александру III, объясняет то, почему именно в эту эпоху явился такой царь. « И в наши дни сколько проницательных умов, любя монархический принцип, не могут представить его себе вне непременно «древней», средневековой, обстановки и через это портят свой светлый идеал будущего стремлениями к невозможному возврату назад.  Нужно было появление великого человека, чтобы показать истинный смысл вечного принципа. Это сделал наш незабвенный Государь (Александр III). Он показал всему миру, что и теперь, безо всякого возвращения назад, безо всякой «реакции», без какого бы то ни было нарушения «современных» потребностей, - так же, как и в старину, возможен Самодержец, что и ныне, как всегда, представляет он высшую форму власти, наиболее мудрой, наиболее благодетельной, и наиболее понятной для сердца христианских народов. Мы должны понять всю цену этого указания. Александр III не только дал тринадцать лет благоденствия своему народу. Он указал не только то, что мы имеем наивысшую форму Верховной Власти. Он дал понять нечто несравненно большее, и не одним нам, а всему миру» .
Царь Александр III продемонстрировал, что монархия не изжила себя, как и не может изжить, потому что это Божие установление. Она жива и способна к действию, и является совершенной формой государственной власти. Это мы изжили себя и не стали соответствовать идеалу монархии.
И вот за ним приходит его сын, непохожий на отца. Кроткий подобно Давиду, но и твёрдый, когда это требуется. Так, будучи ещё наследником престола, он твёрдо настаивал на браке с будущей императрицей Александрой Фёдоровной, не дозволяя принести Таинство Брака в жертву  мнимой целесообразности. Чувствуя волю Божию и провидя свою избранницу, он настаивает на этом браке, хотя с точки зрения «государственной пользы» этот выбор был плох из-за наследственной болезни невесты.
Вся Европа, все «российские пауки» замерли от тяжёлой поступи царя-миротворца. Ясно, что ничего не сделать им с могучим православным царством. Но один Господь всё ведает. Он знает и, какого царя нужно послать в этот момент истории. Ведь, как уже было сказано, после царствования отца стало ясно, что не монархия плоха, а плохи мы - православный народ, пошедший за беззаконниками, за их невидимыми вдохновителями. Был бы царь-миротворец, вряд ли бы пауки и тараканы осмелились бы выползти из щелей и активно трудиться, только потихоньку, по углам в ночное время плели бы они свою паутину или собирали крошки. Но России было дано только тринадцать лет тишины. Господь отнимает во цвете сил могучего царя. Почему именно 13, а не 15, а не 25? Никто не сможет сказать. Господь посылает кроткого царя, назначение его другое. С ним (а не из-за него)  приходят и бедствия, и несчастья, и войны и другие «моровые язвы Давида».  Покой нарушен, устои царства поколеблены, тишины и в помине нет, и пауки спокойно могут выползать из своих углов и доказывать, что прогресс дошёл до такой стадии развития, что настало время перетянуть всё пространство новыми, абсолютно безвредными сетями, а весь существующий хлеб нужно раскрошить на полу для удобства потребления. Потом выясняется, что сети они собираются проложить с такой частотой, что не останется пространства для прохождения солнечных лучей, чтобы осветить эту бывшую некогда светлой комнату, и посему должна воцариться полная тьма, а хлеб предназначен только для тараканов. Кого винить в бедствиях: Самого Бога? Или царя, положившего все свои силы и даже душу для своего православного народа? С горькой иронией мы можем теперь читать о последнем императоре (почему последнем?), сначала названном кровавым диктатором, а затем срочно переименованном в неспособного ни на что достойное неудачника, из-за которого и рухнула замечательная империя. Раскраска исторического портрета зависит от шкалы времени. Особенно удивимся мы, если сравним икону последнего государя с портретами последующих псевдомонархов, часто бессильных, но агрессивных, гениальных параноиков, выдающихся лицемеров и предателей, лжецов и, пожалуй, тут уже не хватит словарного запаса. Словом, как будто здесь поработала кисть абстракциониста. Царь, отлично подготовленный к царствованию духовно и физически, непоколебимо верующий в Бога, православный не по букве, а по глубине своего сердца, любящий свой народ, бескорыстием наводящий, наверное, ужас на современных деятелей, образованный настолько, что может служить укором современному интеллигенту. Отлично физически развитый, бывший в силах совершить и марш-бросок  в полном солдатском обмундировании, и скакать на коне (представьте на секунду в этой роли любого нашего псевдоцаря). Да, и тут не хватит словарного запаса... ведь многие слова, необходимые для описания этого царя, мы просто забыли, засорив мозги «спонсорами» и «киллерами». Но, главное, в жизни своей абсолютно положившийся на волю Божию. Не имеет смысла перечислять здесь всех достоинств императора, все его положительные черты, они ярко раскрыты во множестве трудов, посвящённых личности последнего Всероссийского самодержца . Все те, кто чтит или хотя бы интересуется личностью нашего императора, прекрасно о них осведомлены. Это и многочисленные воспоминания очевидцев, и современные исследования, могу только добавить, что посмертная слава императора вышла далеко за границы бывшей российской империи , а чудотворения являемые в разных уголках земли неизвестны только затыкающим уши и закрывающим глаза .
Самое сильное опровержение демократического устройства государства состоит в том, что как бы не напрягались нынешние демократы, чтобы выдвинуть из своей среды кого-нибудь значительного, в лучшем случае им удавалось найти какого-нибудь улыбчивого болтуна. Это в лучшем случае. А, те, которых выбирал Бог посредством наследничества, чаще всего были людьми неординарными. Мы уже говорили выше о наследовании царской власти. Этот вопрос, кажется, должен быть самым слабым местом в монархическом государственном устройстве. На деле нет. Не то, чтобы Бог выбирает монарха, а Бог сам  творит монарха. Это хорошо понимали наши предки, этого не понимают современные языки, ибо это напрямую связано с верой. Если народ верит в Бога, то он знает, что получит от Бога достойного царя. Поэтому, всякий осуждающий, нет, даже недовольный царём, грешит. Мы можем быть недовольными царём, когда он впадает в тяжкие грехи, даже, как указывал преп. Иосиф Волоцкий, не признавать царя, если он отпал от веры или ввиду подобной причины, но мы не имеем права говорить, что царь не тот в смысле характера или каких-то природных качеств. Это уже грех, подобный богохульству, ибо это значит быть недовольным самим Богом, давшим нам именно такого царя. Слышите, говорящие, что император Николай был-де слабым, вот другой бы на его месте показал бы этим... и т.д. и т.п., что царь по своим способностям или достоинствам не соответствовал своему служению! Царь-мученик Николай обладал достоинствами и способностями именно теми, которые нужны были в данный момент. Если его отец, царь Александр, представлял собой грозную силу, был подобен Богу, как Мздовоздаятелю, Промыслителю, Судье, то его сын, кроткий подобно Давиду, был образом Потомка Давида по плоти. Государь всегда был готов к самопожертвованию ради своих подданных, ради России, Был он готов и к самой главной жертве . Существуют многие указания на то, что царю был известен конец его жизненного пути. Можно вспомнить и Авеля, и других святых и праведников. Учёные тут же начнут искать подтверждений и доказательств. Но, Церковь - это не учёное общество, для Неё важнее то, что именно такое восприятие действительности, которая в миру будет восприниматься по-разному, но всегда не по-церковному, появилось внутри Неё и усвоено Ею. Ведь, кроме группки учёных, никто и не усомнится в этом факте, как и во многих других. Вспомним, что в начале кончающегося столетия другие рационально настроенные представители Церкви ставили под сомнение чудеса другого великого святого - Серафима Саровского, чудеса которого никто не мог доказать, кроме Самой Церкви, и которая не может доказать это никому внешнему, только Самой себе. Так что «внепоставившие себя» рационалисты никогда не увидят ни приуготовленности Государя к своему страданию, ни его святости. Так и не смогут они понять, что напрасно они полагают, что Господь производит святых согласно их стереотипу, а скорее, наоборот: Господь прославляет святых, выходящих за пределы их стереотипов. Можно бесконечно исследовать и обсуждать историю России конца прошлого - начала этого века, и всё время будет открываться что-то ускользнувшее от взгляда другого. Будут появляться другие оценки, других лиц будут обвинять в нашей трагедии: то Витте, то Распутина, то генералов. Процесс этот бесконечен. Но, чем больше проходит времени, тем, наверное, беспристрастнее становятся суждения, и тем яснее проглядываются фрески истины из-под слоя густых масляных красок: тех агиток и плакатов, которыми так активно пытались спрятать от нас росписи. Это истина, которая выше голого факта. Такой истиной и открывается перед нами святость нашего последнего Государя. Можно изучать без конца неурядицы в экономике того периода, искать виновных в ошибках, но вольное страдание Государя перевешивает все эти чужие ошибки, так же, впрочем, как и его собственные. И мы хорошо увидим образ это страдальца, отставленного и преданного почти всеми, и чуть ли не единственного сохранившего верность идее самодержавия, несмотря на то, что верность этой идее и стоила ему жизни. Сверни государь на путь «перестройки и демократизации» или на путь абсолютизации власти , то можно не сомневаться, что он был бы жив, но не было бы тогда России, отошёл бы скипетр от России, навсегда лишена была бы она «уготованного престола» (вспомните Флоренского), да и мы бы с вами не помышляли о восстановлении православного царства. Но, есть у нас сейчас вера, разумеется, никакими фактами не обусловленная, что вольное страдание императора вернёт скипетр России на малое, но очень нужное время. Время, последнее для противостояния главе безбожного интернационала. Безумцами выглядят те, которые пытаются доказать, что будь у нас другой царь, который показал бы всем этим Лениным, Тро... и прочим, то могла бы возникнуть другая историческая реальность. Ах, эти бесконечные «если бы». Не могло быть другого царя, потому что именно такого царя дал Бог, об этом мы уже говорили. Могло быть только несение или ненесение своего креста. Наш государь понёс его до конца. Подобным «ревнителям» России и православной веры хочется напомнить недавно ещё всеми изучавшуюся статью упоминавшегося здесь уже Ленина или как там его... «Декабристы разбудили Герцена», а уж он-то, на свою погибель, развернул широкую агитацию. Революция началась не в марте 17 года, началась она гораздо ранее, и безумное выступление «младомасонов» - это только первая вспышка внешнего насилия, а сколько было внутреннего в вольнодумных статейках, в шушуканиях за фасадами массивных зданий городских домов и усадеб. Да, можно вспомнить и слова Священного Писания: «Отымется Удерживающий...». То, что он отымется в какой-то известный только Богу момент, в действительности было известно Церкви с момента Её рождения. Отымется на небо, будучи окружён со всех сторон тайной беззакония, так что, казалось бы, нет ему спасения, но оказывается путь, который не в состоянии перекрыть ни одна тайна, подкреплённая самыми надёжными расчётами и анализами, - это путь на Небо. Наш исторический путь, особенно в последние сто лет перед революцией, - это путь предательства царя и веры православной. Как получилось, что у государя были практически единицы верных Самодержавию людей? Вся прослойка, через которую должен был государь управлять Россией, была уже не то что не верной идеям  самодержавия, но даже православной вере и России. Богатые мира сего вместо того, чтобы служить опорой престолу, для того чтобы спасаться своим богатством, шли в геену огненную, широко раскрыв глаза и уши для любого лживого западного, да даже и не западного, а сильно заретушированного ближневосточного слова. Что можно было сделать для предотвращения революции? Запретить ездить нашей знати на родину революций (по крайней мере, европейских). Запретить говорить по-французски и заставить их хорошо обучиться русскому языку, чтобы не наслушаться западно-азиатских слов о революции, прогрессе, благе всего человечества, и, может быть, не пришедшем мессии (разумеется, для продвинутых). Но, нельзя было этого сделать, как нельзя было остановить «прогресса», «научной революции». Увлечение наукой привело к большему погрязанию людей, которые не смогли сделать из науки правильных выводов, в мире сем. Это погрязание в мире сем привело к атеистическому мировоззрению, к безумному отрицанию Бога. Подхваченное древними богоборческими учениями это направление мысли приобрело богоборческий характер и получило толчок к действию и воплотились в революционном движении, вожди которого в отличие от некоторых нынешних православных чётко понимали, что путь к уничтожению веры в Бога пролегает через промежуточный пункт уничтожения самодержавия. «Научно-технический прогресс» оказался хорошей приманкой для простого человека, и он почти полностью утратил веру. Как мы уже говорили, атеистическому мировоззрению соответствует республиканское государственное устройство. И у царя осталась опора только в самом простом народе, от которого он тщательно был изолирован. Во что бы дальше превратилось самодержавие? Чтобы его отстоять, надо было пролить много крови: слишком много уже было подготовлено противников. Высшее офицерство, предприниматели, рабочие, даже члены царствующего дома. Не говорим уж о западных друзьях. Пройдёт время и многие поймут, что они потеряли, но в тот момент они находятся в ослеплении, они одурманены (обкурены) печатью и агитаторами из Думы. Нельзя заставить людей насильно стать православными, нельзя заставить любить себя. Как уже говорилось, оставалось два пути: демократизации и абсолютизма или даже диктатуры. «Хотим царя!» - кричал израильский народ. «Долой самодержавие!» - кричали опьянённые напитками иноземных учений русские. Бог выполнил и то, и другое. Древний Израиль получил благоденствие, Новый Израиль - русский народ, получил 70 лет ни с чем не сравнимых бедствий, 70 лет Вавилонского плена. Древние получили  Храм, новые - всероссийские развалины. Могло ли быть иначе? Вряд ли в истории, совершаемой под водительством Божием, возможна альтернатива. Читаем у святого отца: « преступление заповеди умертвило человека; однако же продолжает он пренебрегать заповедь. Совет лукавого подверг человека осуждению, и однако же исполняет он волю лукавого. Мир погибает, но человек не вразумляется. Он велемудр: подвергает исследованиям и море, и сушу; изведывает качество стран и различные свойства всякой вещи; ...Что касается до преходящего, - то он сведущ и опытен; а что касается до обетований, - то он совершенный невежда... Производит он разыскания в горах; похищает сокровища у рек; испытывает морские глубины, но если ты говоришь ему о суде и воздаянии, то овладевает им совершенная леность, нападает на него нерадение, как будто во сне слушает он слова твои... Но горестнее всего то, что человек ведением своим хочет стать выше Творца, покушается исследовать тварь, и Ему назначить пределы. Адам хотел стать выше Творца, вкусив древесного плода; и потомки Адамовы домогаются сего своими исследованиями. Каково начало, таков и конец. При дверях уже - пришествие Господне» . Удивительно, как давно написаны были эти слова, но как точно они  отражают сегодняшний день. Человек (Адам) на первом суде получил наказание: скорби, страдание и смерть. В смирении должно было потомство его трудиться и переносить тяготы нынешнего бытия, но родилось желание облегчить наказание Бога. И начался процесс, который с неизбежностью часового механизма мины, отсчитывал столетия годы, часы, минуты до взрыва. Овладев данной Богом природой, человек направил её возможности на борьбу с самим Богом, он всё сделал, чтобы избавиться от неприятного приговора, а в нынешнее время в избранной своей части довёл насилование природы до высший точки, извлекая для себя бесконечные удовольствия и радости. Вместо того чтобы в смирении получать скудные плоды  и лучшее приносить в жертву Богу, он постепенно открывал  всё новые и новые возможности для завоевания власти над окружающим миром. Человечество в большинстве своём пришло к поклонению маммоне, и сметает всё на своём пути в служении ей. И как вагон, оторвавшийся от состава, несётся вниз и всё более и более разгоняется, так человечество в своём богоборчестве как бы подгоняет само себя: чем больше получает оно власти, тем дальше становится оно от Бога. Россию нельзя было удалить из человечества, выдернуть из общего исторического процесса,  это с неизбежностью привело к оскудению веры и ропоту против Бога. Ведь единство человеческой природы проявляется в падшем мире и в том, что нельзя оторвать безболезненно часть человечества от  другой части, это как оторвать руку или ногу у человека. Когда такое разделение станет необходимым в виду того, что часть человечества останется верным Богу, а часть поклонится диаволу в лице Антихриста, тогда Адам окончательно разделится, и наступит конец и Страшный суд. Чтобы быть сильным государством, Россия должна была бежать вдогонку за «передовыми странами», а, значит, и у себя внутри заводить передовое неверие. Неизбежно должна была появиться буржуазия, а с ней и знаменитый пролетариат, и все они, раскрыв рот, смотрели на фальшивое величие возводимой ударными темпами вавилонской башни. Диавол - двигатель прогресса, действовал и как наиглавнейший консерватор, сохраняя в лице немногих тайное и древнее знание, не рукой человека начертанный проект купола, завершающего творение «свободного и раскрепощённого человечества». Но, на пути стоял царь. Уход его сделал церковь сиротою, гонимой и преследуемой, и спасение для неё вдали от шумной стройки. И горе тем, кто хочет задержаться, да ещё надеется «пропихнуть» проект с крестом наверху, пусть даже «усечённым и неправославным». Проект изменению не подлежит.
Уход Удерживающего был неизбежен и наш святой государь, со смирением покорился воле Божией, оставив тем самым возможность возвращения самодержавия в подлинном виде, когда на то будет воля Божия. К этому моменту прозреем и все мы и осознаем, что это великое благо для нас. Беды, бывшие и грядущие, хорошо открывают нам глаза и подготавливают нас, открывая все нелепости материализма. Россия вкусила горького хлеба материализма сполна, испробовала и несъедобные плоды атеизма. Думаю, что хотя бы в части своей она больше этими западными продуктами питаться не захочет. Пусть дальше Запад вкушает их сам, сдабривая изобретёнными им самим сладенькими приправами. К сожалению, у него эти кушанья хорошо получаются. Сознательно не хочется в этой статье выступать против доводов «противников канонизации». Желающие могут их прочитать и обдумать.  Все они представляют собой жалкое зрелище. Пишущие, похоже, не понимают сущности царской власти. Хочется верить, что действительно не понимают, а не отстаивают интересы какой-то церковной партии. Создаётся впечатление, что даже образ ушедшего императора внушает кому-то страх, но ещё больший - видимо тень ещё не пришедшего. Страшен он восточным папистам, считающим, что царь назначается церковью и несёт послушание её, потому что мнящие себя князьями, окажутся подданными, страшен он тем учёным, что считают его лишь политическим вождём , потому что он спросит с них за их ереси и лжемудрования, страшен он тем в церкви, кто положил все усилия только на умножение внешних богатств её, страшен, потому что возьмёт на себя всё попечение о материальном. Страшен уже тем, что невольно ощущается, что после кроткого царя придёт царь грозный, как предвестник грядущего Суда.
Противников канонизации можно разделить на две группы. Одна из них вообще не признаёт монархию, как единственно правильное устройство православного государства. Доказательству несостоятельности этого мнения и была, собственно, посвящена эта статья. Таких людей вряд ли можно считать православными, ибо подобные учения были преданы анафеме. Но есть и другая группа людей, которая признаёт монархию, но не понимает святости  царя. Автор пытался убедить этих людей, используя образ царя Давида, который на все времена останется идеалом, символом православного царя. "Блаженны кротцыи, яко тии наследят землю" - повторяю эти слова, чтобы подчеркнуть, что - помимо будущего века кроткий достигнет успеха и здесь, на земле. Это и было даровано Давиду, победившему всех врагов и создавшему крепкое государство, но это не было дано кроткому Николаю, значит награда его на небе. Значит был он жертвой, которую надо было принести. Время Николая, время когда Россия собиралась сделать невиданный рывок в экономике, чтобы ещё более укрепиться в мире сем, чтобы стать могучей державой, но это стало бы катастрофой на фоне общего духовного обнищания. Никто не может обвинить нашего царя, что он бездействовал, но Бог ждал не экономического чуда, а покаяния. Поэтому и был убит Столыпин - весьма достойный государственный деятель и искренний христианин,  мечтавший о сильной России. Россия с его помощью могла бы стать сильной, но оттого не стала бы она православной монархией, а страной Милюковых, Гучковых. Рубинштейнов. Такая Россия была неугодна Богу. И он послал нам испытания, пройдя которые мы должны вновь обрести веру и после этого восстановить Россию с царём во главе. Повторяю, как главный вывод этой работы, что истинный самодержец должен во всём следовать Богу, должен подобно тому, как Христос подчинил себя воле Отца, подчиниться во всём Богу. Этого-то и не понимают современные христиане, которые считают, что можно чего-либо достичь без Бога, силой своего ума и таланта. Это просто свидетельство нашего отпадения от Бога. Талантливый, "сильный" деятель в их глазах всегда будет выше смиренного царя, во всём полагающегося на Бога. В этом и причина неприятия святости государя. Что наш государь был таковым, надеюсь, никто не сможет оспорить. И если бы он возжелал власти ради власти и, в крови потопив Россию , сохранил бы свой трон, то он достиг бы высоты в мире сем, завоевав авторитет как у Вильгельмов, Георгов, да и республиканцев. Но, Россия стала бы не Россией. Россия стала бы "этой страной" навсегда, где фундамент государства не православие, а какое-нибудь нью-стильнечество, где государство строится не на любви подданных к монарху, как это должно быть, а на штыках, где царём бы правили Манусы, Гайдары, Рубинштейны, Березовские и др. Мы же воспоём песнь, подобную той, которая была на устах израилитян, возвратившихся из Вавилонского плена, восхвалим нового Давида и всю кротость его и испросим у Господа царство, которого мы лишились по грехам нашим, и которое мы можем получить только как наследство  кроткого царя. Благодаря жертве царя, которую по словам Святейшего патриарха Тихона он принёс добровольно, век указанных выше лиц, которые, казалось бы, навсегда "воцарились", пройдёт, и Россия восстанет, Великая под скипетром будущего неведомого,  великого Царя, на недолгое время, ради спасения малого стада, которое будет собрано со всех концов земли из всех верных православных христиан. Он заградит пасть последнего Волка, зверя вышедшего из бездны, и Господь даст этому последнему пастырю уберечь своих овец и войти в царство небесное. Не бойся малое стадо!
Заканчивая, хочется вспомнить слова одного из немногих, сохранивших верность нашему святому государю, того. кто понял подвиг помазанника Божия и преклонил голову перед его святостью: «Каким глубоким слоем греха, каким непостижимым затмением были окутаны те русские люди, не исключая и иерархов Церкви, которые не прозревали за внешним покровом кротости и смирения величавого облика святого Царя, Его ума облагодатствованного, прозрачной чистоты Его души, Его пламенной веры, Его горячей любви к русскому народу!..
Наш царь был одним из величайших подвижников Церкви последнего времени, подвиги которого заслонялись лишь Его высоким званием Монарха. Стоя на последней ступени лестницы человеческой славы, Государь видел над Собою только небо, к которому неудержимо стремилась Его святая душа, тяготившаяся этой славой, желавшая сбросить с себя и корону, и царскую порфиру и уйти от мира, чтобы всецело отдаться служению одному только Богу» . Молитвами нашего святого Государя Николая, да спасёт нас Господь.
 

Вернуться к главному меню